Поцелуй шипов

— Ладно, значит, мне нужно следовать за вами, да? — спросила я сухо. Он развернулся и со слегка перекошенным задом побежал вперёд, остальные увязались за ним. С покорным пожатием плеч, я встала последней в ряд. Я держалась на расстояние в несколько метров, это дикие собаки, нужно оставаться осторожной. От одной собаки я могла сбежать; с пятью собаками это будет сложно. Они могут покусать меня до смерти, если захотят. Но всегда, когда расстояние между мной и ими становился слишком большим, овчарка останавливалась, оборачивалась ко мне и высунув язык ждала, пока я их догоню.

Существа, которые могут чувствовать… Я должна смешаться с существами, которые могут чувствовать, сказал Морфий. Он имел в виду вовсе не людей. Он имел в виду собак, которые теперь так преданно и тихо вели меня в ночи. На окраине городка они, как по команде, единодушно завернули налево в небольшой дворик отеля. Снова вожак посмотрел на меня. Отель… Я ведь не могу проникнуть в неизвестный мне отель!

Перед открытой калиткой я неуверенно остановилась, поглядывая в сторону собак. Они расположились рядом друг с другом между двумя лежанками, снова положив свои головы на передние лапы, как будто это подходящее место, чтобы вздремнуть. И они не ошибались. Это был не роскошный отель с помпезным бассейном и великолепными садами, но обозримый и без всякого помпа. Бассейн маленький и не слишком глубокий, лежанки не заслужили бы награду за дизайн, комнаты скорее всего скромные. Но тот, как останавливался здесь, никогда не почувствует потребности переехать на другую часть острова. Можно весь день сидеть возле побелённого заборчика перед бассейном и смотреть на море, не ощущая скукоты и не испытывая чувства, что тебе обязательно нужно что-то сделать. И всё же разум остаётся ясным.

Я преодолела вежливую сдержанность, шагнула за калитку в сад отеля и подсела к собакам. Вожак тихо зарычал на меня.

— Тебе что-то не подходит? — прошептала я.

Снова он зарычал. Он привёл меня сюда и правильно, что я последовала за ним, но видимо это не моё задание — сидеть рядом. И в чём же оно тогда заключается?

Мы в одно и тоже время вытянули шеи и навострили уши, собаки и я, когда по воздуху вновь донеслось далёкое бормотание. В этот раз у меня больше не было сомнений, что оно мне знакомо, что по крайней мере я уже раз слышала его, даже если только из далека. Оно доносилось из заднего апартамента. До него можно добраться, если обойти бассейн и пройти через узкую арку, заросшую зеленью. Я вопросительно посмотрела на овчарку. Другие собаки вновь опустили свои головы и закрыли глаза, только она ответила на мой взгляд и требовательно, но не угрожающе зарычала в третий раз.

Я должна пройти к апартаменту. Когда я встала, направившись туда, у меня было такое чувство, что я невидимая. Шаги не вызывали никакого шума, я не чувствовала ни ветра, ни тепла на коже, ничто не сможет оказать мне сопротивление. Я, если захочу, даже смогу преодолеть силу притяжения земли.

Я стала существом ночи.

Как только я положила руку на ручку двери, балконная дверь апартаментов бесшумно открылась. Мне даже не пришлось двигать или толкать её. Я тут же отпустила ручку и сделала шаг вперёд, зайдя в номер, где остановилась рядом с длинной, тёмно-синей шторой на стене. Я посмотрела на спящих в кровати, чьи сны только начинали образовываться, бесформенные и бесцветные.

Их сны были чёрно-белыми. У них в этом не было особого таланта. Эти сны не смогут надолго насытить, они сгодятся, если нет ничего другого, но не для сильного голода. Мужчина повернулся ко мне затылком, зато лицо женщины я хорошо видела. Да, горький привкус, который портил мне аппетит, исходил от неё. Тлеющий страх и беспокойство пронизывали её сон. Она чувствовала что-то, что не могла идентифицировать. Уже всё это время она это чувствовала, с тех пор, как они сошлись, хотя всё ведь казалось таким гармоничными и совершенным. Он красивый, умный, заканчивает образцовое образование, сделает карьеру и заработает хорошие деньги. Скорее всего у него даже есть качества, чтобы стать хорошим отцом. Он внимательный любовник и иногда делает ей подарки. Она любит его мальчишескую, озорную улыбку и игру его тёмных волос. Ей нравится смотреть на него голого, и она хочет быть рядом. Но всегда, когда она прикасается к нему во сне или заглядывает глубоко в глаза, у неё такое чувство, будто она сталкивается с незнакомцем, который приносит ей несчастье. И всё же она одержима им. Теперь тоже их руки прикоснулись друг к другу, а вскоре и их сны, мысли соединились, снова отделились и полный страха стон заглушил её затравленное дыхание. Её веки вздрагивали.