Поцелуй шипов

Опустив голову, руки всё ещё сложены, я продолжала стоять на коленях, хотя икры ног стали неспокойными, и я почти больше не могла выносить вонь забродившего лимонада и блевотины. Я не знала, откуда появились все эти слова, которые сказала ему. Точно не из моей головы. Моя голова была пуста.

— Ты сошла с ума.

— Ты тоже, Тильманн. Мы оба. Пожалуйста будь рядом со мной, когда это случится. Я прошу тебя об этом. Пожалуйста. Ты у меня в долгу.

Я чувствовала, что он смотрит на меня уже несколько минут и ждёт, что я отвечу на его взгляд. Но я не ответила, потому что он всё испортит. У меня не было права смотреть ему в глаза.

— Да, возможно так и есть. Я в долгу перед тобой. Я сделаю, как ты сказала, — в конце концов сказал он устало. — И я надеюсь, что действительно пойму почему, когда это случится. Очень надеюсь. В противном случае я никогда больше не смогу стать счастливым, никогда больше.

— Я тоже. Именно поэтому я должна это сделать. — Я встала. Отвернув лицо, я бросила последние деньги из кармана ему в ноги, чтобы он мог обеспечить себя наркотой и повернулась к двери. — Спасибо.

Больше я ничего не смогла сказать. В голове не возникало новых слов.

Я спустилась вниз в мою пустую комнату, закрыла ставни, легла на кровать и тихо начала радоваться тому, что приближается день, когда моя душа навсегда покинет тело.

Ослепление

Теперь пришло время прощаться. Осталось не так много с чем нужно расстаться, только лишь пустой дом и пустая комната, в чьих голых стенах больше ничего не происходит. Ничего не чувствуя, я посмотрела на них и покинула, равнодушно пожимая плечами.

Но когда шагала через сад, я встала на колени перед душевым поддоном, моё сердце ускорило свой ритм; твёрдые, колющие удары.

Поражённая я замерла.

— А вот и вы, — поприветствовала я, совсем тихо, чтобы не испугать. — Добро пожаловать в этот прекрасный мир.

Их мать лежала, элегантно свернувшись рядом; готовая в любой момент защитить. Они сами сформировали двигающийся, мерцающий клубок из свёрнутых, серебристо-серых тел. Огромные круглые глаза с застывшими зрачками смотрели на меня, не зная, друг я или враг.

— Друг, — прошептала я. Я хотела, чтобы и они были рядом. Они кое-что для меня значили. Я вернулась назад в дом и обыскала небольшую кладовку, пока не нашла старую, картонную коробку с крышкой, в которой лежали банки с консервированными помидорами. Я опустошила её; у неё была как раз подходящая величина. С помощью ножниц я проделала в ней дырки. Я не могла оставить их здесь одних, таких ранимых. Следующие землетрясения уничтожат их.

Когда я снова встала перед ними на колени и посадила мать и детей в тёмную коробку, они не сопротивлялись. Я осторожно подула на их гладкую, красиво-расписанную чешую, прежде чем закрыть коробку и отнести её к машине, которую Тильманн взял в аренду сегодня утром. В ногах пассажирского сиденья было для них достаточно места.

Нужно сделать ещё кое-что, тогда я буду готова. Потому что я внезапно почувствовала желание убить, только совсем чуть-чуть. Ничего особенного. Я взяла из кухни шампуру, пошла в последний раз в мою комнату, легла на прохладный пол и заползла под кровать. Я торжествующе выдохнула, когда нашла его; все дни и недели после своего ядовитого укуса, он сидел здесь, ожидая своего второго шанса. Всё прошло на удивление быстро, хотя я не могла размахнуться, а его панцирь был твёрдым и хрупким. Но он не мог противостоять моей решительности, мои мысли опережали его. Раздался хруст, когда остриё шампуры проткнуло его тело. Ещё когда он дергался, я продела через дырку тонкий, кожаный шнурок и завязала его на шеи. Теперь я готова.

Тильманн ждал уже в машине. Он услышал меня и понял, что всё началось. Не посмотрев на него, я села рядом. Он одел чистые вещи, это я заметила уголком глаза, но сразу ощутила, что его чувства в смятении. У него стресс — не из-за меня, а потому, что у него больше нет наркоты. Ему понадобилось три попытки, чтобы завести мотор, потому что его трясущиеся руки снова и снова соскальзывали с ключа. Я терпеливо ждала. Времени ещё достаточно.

Молча и скрепя зубами, он увозил меня от моря, поднимаясь наверх к лесу — я немногочисленными жестами показывала дорогу, слова были излишни, в то время, как его пот сбегал крупными, блестящими слезами по шее. Дорога требовала и от него всё его умение, так как землетрясение привело в движение ещё больше валунов и камней, которые упали на неё. Иногда он маневрировал трясущейся автомобиль прямо возле самого обрыва, потом колёса снова карябали в опасной близости от скалы. Ничего из этого меня не беспокоило. Прямо перед самой целью я не потерплю неудачу. Всё пойдёт именно так, как я хочу.

Когда мы добрались до поворота к заброшенной деревни, я попросила его остановится и выключить мотор. Он, не колеблясь, повиновался. Я сделала глубокий вдох.

— От тебя отвратительно воняет, — заметила я. Люди воняют. Мары нет. Зачем только я хотела, чтобы он был рядом? Он мне мешал.

— Блин, я на взводе, ты не понимаешь? — прорычал он, когда заметил моё отвращение. Я ничего не ответила.