Поцелуй шотландца

Но погодите! Возможно, Изабелл целилась вовсе не в людей. Ее стрела вошла в крону дерева и с удивительной точностью поразила большой пчелиный улей, прилепившийся между ветвями. Улей упал на землю. Пчелам это не понравилось, и они роем набросились на людей Скрастера. Те с воплями бросились врассыпную и побежали к дороге, отмахиваясь от рассерженных насекомых, и потащили за собой тело Скрастера. Но их суматошные движения только привлекли еще больше пчел.

– Отличный выстрел, – похвалила Сюзанна, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не завопить от восторга.

Изабелл усмехнулась.

– Спасибо.

Хотя их враги отступали, Сюзанна не собиралась прекращать огонь. Она посылала в них стрелу за стрелой, поражая один зад за другим. Она и дальше бы продолжала стрелять, но Хеймиш подошел к ней, положил свою теплую руку на ее плечо и тихо сказал:

– Они отступают. Давайте займемся Эндрю. А потом нам нужно как можно быстрее убраться отсюда.

На то, чтобы стряхнуть азарт битвы, Сюзанне потребовалось несколько мгновений, кровь все еще бурлила в ее венах, гнев еще не прошел, но она понимала, что Хеймиш прав. Теперь самое главное – безопасность Изабелл. Теперь, когда Эндрю больше нет. При этой мысли у нее заболело сердце. Она повернулась к тому месту, где лежал Эндрю. Красное пятно на его груди расплылось еще шире. Изабелл упала на его тело и зарыдала так горько, что сердце Сюзанны чуть не разорвалось.

Хеймиш стал отрывисто отдавать приказы своим людям, все пришли в движение. Что он говорил – Сюзанна понятия не имела, ее сознание снова окутал туман, и одновременно на нее накатила новая волна скорби. Чего бы только она не сделала, чтобы вернуть Эндрю!

Двигаясь как во сне, она упала на колени рядом с дочерью и стала гладить ее по голове. По волосам, точно таким же, как у Эндрю. Это ужасно, что он умер, так и не узнав, что Изабелл – его дочь. Это ее вина, преступление, ответственность за которое тяжким грузом легла на ее плечи. Надо было ему рассказать. Надо было рассказать ему все, когда у нее была такая возможность. Она лишила его дочери, а Изабелл – отца. Она ужасная женщина, обидчивая, эгоистичная. Сейчас она бы все отдала, чтобы повернуть время вспять и изменить положение вещей. Она бы все отдала за второй шанс. Было мучительно слышать, что Изабелл сквозь слезы все еще разговаривала с Эндрю, умоляла его, требовала очнуться. Как будто ее настойчивость могла вернуть его с того света.

Впрочем, если чьи бы то ни было требования могли совершить такое чудо, то только требования Изабелл. Она теребила щеки Эндрю, дергала его за волосы, совала палец в его ноздрю. Сюзанна поморщилась. Тыкать мертвого человека пальцем в нос – неуважительно. Она собиралась велеть Изабелл отойти, когда нос Эндрю вдруг дрогнул. Сердце Сюзанны пропустило удар. Она наклонилась ближе, прищурилась и всмотрелась в его грудь. Грудь приподнималась. Это было всего одно небольшое движение, но оно ей не померещилось. Ее охватила непередаваемая радость. Эндрю не умер! Он не умер!

Изабелл поставила локоть на его грудную клетку, и он застонал. Да, он не умер… пока.

– Изабелл, дорогая моя, отойди в сторонку.

– Не хочу. Я хочу, чтобы он проснулся.

Она ударила его в середину груди, и он снова застонал.

– Дорогая, не делай ему больно.

Сюзанна подняла дочь, обняла ее и прижала к себе. Обе, затаив дыхание, смотрели на лицо Эндрю. Неужели к нему возвращается румянец? Неужели его дыхание становится сильнее? Неужели есть надежда?

К ним подошел Хеймиш. Сюзанна подняла на него взгляд.

– Он не умер, – прошептала она. – Он жив.

Это было непостижимо, но Хеймиш усмехнулся.

– Конечно, он не умер. Он для этого слишком упрям. Кроме того… – Хеймиш подмигнул. – Он же Лохланнах.

Они украли карету Скрастера. Хотя технически это не было воровством. Во всяком случае, по мнению Изабелл. Они положили поперек сиденья доски, потом Хеймиш и его люди подняли Эндрю и уложили его на них. Он все еще не очнулся, и Сюзанна понимала, что им нужно как можно быстрее показать его врачу. Сюзанна и Изабелл сидели рядом с Эндрю, и Сюзанна морщилась всякий раз, когда экипаж подпрыгивал на ухабе или накренялся. Они направлялись в Бримс – ближайший город на побережье.

– Мама, он поправится? – спросила Изабелл.

Голос прозвучал тихо и испуганно, это было так не похоже на нее, и Сюзанне это не понравилось. Она расправила плечи.

– Конечно, поправится. Разве ты не слышала, что сказал Хеймиш? Он слишком упрямый, чтобы умереть.

Изабелл выпятила губу.

– Он мне нравится.

– Я знаю, дорогая. – Она привлекла дочь к себе и обняла. – Мне он тоже нравится.