Поцелуй со вкусом крови

Гаратис хоть и самая теплая провинция, но осень тут все же далеко не ласковая. Ливни хлещут уже дней пять. Земля пропиталась водой так, что на улицу выходить страшно. Плантации теперь больше похожи на болота. И солнце выходить, похоже, даже не планирует, чтобы высушить это безобразие.

Опавшая листва, грязь, серость и промозглость. Не самый лучший пейзаж и не лучшее время для прогулок.

– Я бы привел, если бы мог.

– Рафа… Господин Рафаэль не выдал пропуск? – откашлявшись, спросила я.

Частое общение с Рафаэлем разболтало меня. Я привыкла говорить с ним фамильярно, не соблюдая даже минимальный этикет. Мои оговорки вызывали у других слуг недоумение. Как смею без должного уважения говорить о господине?

– Дело не в пропуске, – издалека начал Брандир. Спустя полминуты тяжелого молчания он неохотно продолжил: – Твоя мама не желает заходить на территорию замка. Она хочет встретиться с тобой у ворот.

Я шепотом ругнулась под нос. И что все это значит?

Брандир, передав новости, ушел. Я же кинулась к столу, взяла один из черновиков Найвары и оторвала от него клочок бумаги.

– Что ты делаешь? – напряглась Найвара. – Только не говори, что опять случилось что-то плохое. Иначе я больше не соглашусь заниматься в этом зале. Постоянно тут что-то не так идет! То рыцари, то предсказания, то вот теперь…

– Все в порядке, – заверила я, хотя сама слабо в это верила. – Ко мне приехала мама.

– Ого, – протянула Найвара.

Параллельно с этим я уже начала писать записку Рафаэлю. Предупрежу, что мама все-таки приехала, и, если что, я на какое-то время уйду с ней, но скоро вернусь. Постараюсь пригласить ее в замок, а если не выйдет, погуляем по Гаратису. Остановимся в какой-нибудь гостинице или посидим в уютной лавке с выпечкой…

Знаю, что вообще-то это не по правилам. Я должна лично отпроситься у Рафаэля, но он спит и проснется ближе к ночи. То есть не раньше, чем через пару часов, а то и больше. Я не могу столько ждать!

Да и, буду честна с собой, Рафаэль мне все равно не откажет.

– На сегодня урок закончен, Найвара. Прости, что так убегаю.

– Ничего. – Она отложила кисточку и улыбнулась. – Я же все понимаю. Если бы ко мне приехала мама, я бы тоже все бросила и побежала к ней.

Рука с карандашом застыла над клочком бумаги, когда что-то во мне екнуло. Я вспомнила далекий летний день, когда Найвара рассказала о своем прошлом: «Мы переехали, когда старый дом сгорел, а родители погибли в пожаре. Мне было восемь. Сестра искала работу, а я всюду таскалась с ней, пока нас не подобрал господин Карстро».

Мне даже смотреть на нее не нужно было, чтобы понять, как Найваре больно. Отложив карандаш, я кинулась к ней. Найвара уже собрала бумагу, закрыла краски. Она с задумчивым тоскливым лицом мыла в стаканчике кисти, когда я неожиданно для нас обеих обняла ее.

Я молчала, сгорая от нахлынувших чувств. Смущение и нежность переплелись в тугой канат, который обернулся вокруг сердца и сжимал его до боли.

Хотела бы я пообещать Найваре, что буду рядом, пока ей это нужно, но не могла. Язык не поворачивался, ведь я знала, что могу соврать.

Сейчас все слишком зыбко. Царица Мечей и ее угрозы испепелить меня, если откажусь помогать, опасность возрождения Воя Ночи и разоблачения перед рыцарями луны или Валанте Карстро.

Я не могу обещать, что все будет хорошо, ведь сама в это слабо верю.

Она обняла меня в ответ, выронив бумагу. Крепко прижалась, мелко дрожа. Но так длилось не дольше нескольких секунд, спустя которые Найвара смущенно отстранилась.

– Все, хватит меня жалеть. Я в порядке. В порядке!

Ее интонация, которая сначала была твердой, а затем вдруг стала походить на мявканье котенка, рассмешила меня. Я потрепала Найвару по волосам и только тогда отпустила.

– Рада слышать, что все хорошо. Потому что короткий урок не отменяет домашнее задание!

– Не-ет, – простонала Найвара, а я зловеще ухмыльнулась.

– Да! До завтра нарисуй акварельный пейзаж, как мы сегодня учились. Хорошо?

– Хорошо. Только вот…

– Ну. Говори.

Несмотря на то, что на улице ждала мама, я не могла бросить Найвару, не выслушав ее. Странно… Но я прикипела к этой девочке. Порой даже представляла, что она – моя младшая сестра, которой у меня никогда не было. От таких иллюзий сердце наполнялось теплом, но потом неизменно покрывалось трещинами.

Семья – это то, что у меня отобрали школа луны и война. Есть ли хоть шанс, что я однажды обрету семью вновь?

– У меня краски кончаются, – буркнула Найвара. – Эти я в кладовой нашла. Они сразу не очень были, но теперь вообще рисовать почти невозможно.

И точно… Я ведь замечала, что скоро ей потребуются новые принадлежности для рисования. И дело не только в красках. Кисточки растрепались, карандаши сточились почти до конца. Да и хорошая бумага, пригодная для рисования красками, вот-вот закончится.

– Купим новые, – пообещала я и сдержалась, чтобы снова не взлохматить рыжую макушку Найвары.