Поцелуй со вкусом крови

– Как и ожидалось. Не приедут. – Он ковырялся вилкой в нетронутом овощном рагу. – Оказывается, на нашу деревню напали, и мама с братьями сбежали.

– Какой ужас, – пискнула Найвара, а я одновременно с ней выдала:

– Сбежали? Куда?

Каян покачал головой и слабо пожал плечами. Я никогда еще не видела его таким подавленным.

– В письме про это ни слова. Но я рад, что с ними все в порядке.

После этого разговора я избегала Каяна несколько дней. Было стыдно за то, что знала правду, но утаила ее, хоть и должна была так поступить.

«Не кори себя, – однажды сжалилась Яснара. – Он догадывался, что рано или поздно его дом пострадает в этой войне».

«Может быть. Но мне все равно противно от себя».

«Зря. Избавляйся от этого чувства. Твоей вины в том, что идет война, нет».

«Я даже не понимаю, за что стороны сражаются… Столько лет мы живем в кошмаре. Скажи, ты знаешь, почему идет война?»

«Война началась после моего заточения, девочка. О нынешнем мире ты знаешь больше меня».

Ожидание ответа от мамы было крайне мучительным. Она всегда писала мне редко, но сейчас я ждала этого как никогда. Так хотела увидеться впервые за многие годы, взглянуть в родные глаза, коснуться теплой руки… Интересно, ее кожа такая же мягкая? Появились ли на ней первые морщинки, а в рыжих волосах – серебряные пряди?

В груди всегда щемило, когда я думала об этом и представляла, как годы разлуки поменяли маму. Но время шло, а она не отвечала.

Лето кончилось, передав корону осени. В саду Розы Гаратиса отцветали последние бутоны, а зелень обернулась золотом.

Мама так и не прислала ответ, и Рафаэль уже перестал спрашивать, когда меня навестит семья. С ним мы виделись не больше пары раз в неделю. Сначала меня тяготила необходимость ходить на ковер к Рафаэлю, но очень скоро я оттаяла. Может, всему виной травяной чай и сладости, с которыми Рафаэль меня неизменно встречал? Будто мы собираемся мило поболтать, а не ради сговора против Валанте Карстро.

– Нужно быстрее думать, как остановить Валанте, – всякий раз настаивала я.

– Это не так просто. Он силен, – качал головой Рафаэль. – Один гипноз чего стоит.

– Если ему удастся высвободить Вой Ночи, станет еще сильнее. Даже не представляю, какие способности он получит от божества темной магии и прародителя нечисти…

Я все так же занималась переводом, но с каждым днем становилось все сложнее. Работа перевалила за последнюю треть, и меня одолевала тревога, ведь восстановить вырванные страницы магией не получалось, хотя обычно такие задачи я выполняла с легкостью.

Дело в природе этой книги? Или Валанте позаботился о защитных чарах?

В любом случае нужно срочно искать способ восстановить утраченное. Я почти не сомневалась, что именно на вырванных страницах мы найдем подсказку, как остановить Валанте так, чтобы не поплатиться за это головой.

Хоть я и надеялась, что решить все получится без сражений и крови, и Яснара, и Рафаэль, и даже собственная интуиция подсказывали – не стоит брезговать тренировками и подготовкой к возможной битве.

Поэтому я продолжала напитывать древнее божество внутри себя новыми кусочками заклинания. Раз за разом переносила новые строки на тело, а затем ранила себя, чтобы смыть знаки кровью. Валанте, даже если знал про обратное заклинание пленения Царицы Мечей, по-прежнему не подозревал, чем я занимаюсь. А я тем временем училась, и Яснара училась вместе со мной.

После работы в замке, которую не могла забросить, чтобы не вызывать вопросов у обитателей Розы Гаратиса, я проводила вечера с Найварой. Рисовать у Найвары получалось с каждым днем все лучше и лучше. Иногда я коротала время с Сариэль, которая ответственно подошла к данному обещанию заняться моими навыками в общении. Сари учила меня держать осанку, выбирать одежду и улыбаться заразительно и мягко.

– Они должны желать увидеть твою улыбку снова, – говорила она, стоя за моей спиной и глядя на меня сквозь зеркало. – Пусть она станет для них наградой.

Кто эти «они», мы никогда не обсуждали. На первых наших уроках я думала о Каяне. Представляла, что улыбаюсь ему, кокетничаю с ним и с нежностью и лаской смотрю в теплые карие глаза.

Но чем дальше заходили наши с Сари уроки, чем реже я инициировала общение с Каяном, а он не стремился сделать это сам, тем отчетливее понимала – пустое. Ему нет до меня дела как до девушки.

Сначала это огорчало, заставляло искать в себе изъяны и не спать ночами. Неужели я недостаточно хороша? Но недели сменяли друг друга, и то, что раньше было цветущей симпатией, превратилось в сухое безразличие.

Я продолжала учиться у Сариэль, но не потому, что жаждала завоевать сердце Каяна, а потому, что нравиться людям порой бывает крайне полезно.