Потусторонняя одиссея

Гость показал хозяину интересную компьютерную игру, и ровно полчаса они «резались» в нее так увлеченно, что ничего не замечали вокруг. Но вот стрелки часов неизменно приблизились к двенадцати ночи, и глазки заговорщиков стали медленно закрываться, обволакиваясь дремотным туманом. Горячев, несмотря на то что не спал уже почти двое суток, из-за охватившего его страха казался намного бодрее и лучше справлялся с «поселившейся» в комнате дремой. Товарищ же его, не перенесший всех тех ужасных переживаний, что случались с Виктором за последние несколько дней, все чаще «клевал» своим носом, стремительно приближаясь к состоянию беспробудного детского сна. Ему даже пару раз уже удалось уснуть, но в каждый такой случай он получал сильный тумак по своему телу и гневным окриком: «А ну-ка не спать!» – вырывался из мира грез и фантазий. Наконец на третий раз мальчик заснул окончательно и даже то обстоятельство, что он повалился на пол со своей табуретки, не вернуло его к печальной реальности. Витя осуществил несколько несильных пинков, выговаривая другу о его невольном предательстве:

– «Толстый», вставай! Какой от тебя сонного прок? Тебя позвали сюда мне помогать не уснуть, а никак не для того, чтобы самому сейчас дрыхнуть.

Однако, как ни старался Горячев его растолкать, Иван только единожды разодрал слипшиеся верхние веки, но тут же, закатив кверху глаза, сомкнул их обратно.

– Друг называется, – ворчал грубым голосом Виктор, перетаскивая товарища с неудобного пола на свое мягкое спальное место.

Уложив товарища на кровати, ребячий предводитель уселся к компьютеру и еще минут десять посвятил активному игровому настрою. Но вот тревожная нега все больше стала забирать его детское подсознание, все настойчивее погружая в мир ужасного сновидения. «Пускай будет то, чему суждено», – было последнее, что подумал самый активный представитель детской компании и тут же провалился в глубокий «безвылазный» сон, уткнувшись лицом в клавиатуру компьютерной установки.

Почти в то же самое время на окраине этого города в одной покосившейся хижине собрались уже знакомые, давно немытые люди, совершенно не озонирующие окружающий воздух. Как и накануне, на столе у них находились две бутылки крепких спиртных напитков и непритязательная закуска. Их гость, понемногу свыкшийся с той ужасной вонью, что пропитала все это асоциальное общество, удобно расположился на полусгнившем диване и, уверившись, что таинственный Незнакомец потерял его из виду, после употребления днем очередной поллитровки, теперь предавался спокойному сну. Другие члены этого низшего социального «братства» сидели – кто на чем может, вернее, на том, что успели занять и покорно ждали пробуждения своего печально известного товарища, заслужившего грозную преступную славу.

– Послушаете, «ёк», – проговорил Иннокентий, начинавший отходить от выпитого за день хмельного, – а чего мы ждем, когда он проснется? Давайте выпьем, «ёк», по одной стопке: думаю, от него не убудет.

– Кеша, ты чего, совсем дурачок? – возмутилась сестра, простирая к потолку свои руки. – С ума что ли сбрендил? Хотя для того, что бы с чего-то сойти, сначала надо этим обзавестись. Вот недаром Бог не наградил моего убогого братца разумом, что он несет сейчас абсолютную ересь. Где это видано, чтобы забирать выпивку у этого отмороженного бандита? Да он враз, как только проснется, «посадит тебя на перо», и нас же заставит сначала расчленить, а потом закопать твое вонючее мертвое тело. Этого, что ли, добиваешься назойливый бедолага? Потерпи чуть-чуть, и ничего с тобой не случится. Видишь: мы с Мишей – пусть даже он и бывший спортсмен! – сидим терпим и тебе так же советуем. Правда ведь, дорогой?

– Да, – согласился бывший тяжелоатлет, сведя к переносице густо поросшие брови, – с этим отморозком только свяжись: он уже не раз судим за грабежи и разбои, так что ему убить человека – это что тебе водички попить. Поэтому советую не спешить и спокойно дождаться, пока он проснется. Меня и самого немного потряхивает, но смотри: я же сижу. Хотя есть еще один вариант…

– Какой это, «ёк»? – поинтересовался Варнаев, настойчиво желавший опохмелиться. – Чего же ты раньше молчал и ничего нам не предложил?

– А чего тут еще говорить? – вмешалась сестра, подходя к полоумному братцу и стуча ему костяшками пальцев по грязной неразумной и, в то же время, взъерошенной голове. – Надо просто кому-то сходить да занять нам бутылку разведенного спирта, что намного дешевле водки, но гораздо более эффективно… вот тебе, например, дорогой мой братишка. Что ты нам скажешь на такое простейшее предложение? Выручишь нас этим вечером? Лично я уверена, что хватит уже, наверное, пить за наш счет и что пора уже начать делать взносы.

Иннокентий нехотя почесался, пытаясь оценить своим полусгнившим рассудком открывающиеся перед ним перспективы. Ему страсть как не хотелось куда-то идти, ведь выпивка уже находилась в этом покосившемся доме, оставалось только протянуть свою руку и разлить жидкость по стопкам, поэтому без зазрения совести он и высказал свое полнейшее недовольство: