Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу

– Мы не лесбиянки, – ответила Ангелина.

– Я бы на твоём месте сказал, что да. Это лучше, чем трезвонить на весь мир, что в лагере ангел под прикрытием, которому не нужны мужские ухаживания просто потому, что она не человек. И лишних гостей отвадим.

– Не смешно, – тихо ответила Ангелина. – Она единственная, кто вступился за меня в неравной битве. Это очень много стоит.

– А я?

– Ты тоже. Но меня за тобой закрепили, и я должна быть с тобой рядом, а она сама. Тысячи лет мне никто руки не протягивал. Тысячи лет одиночества, и тут появился вот такой солнечный котёнок.

Я вздохнул и ехидно ухмыльнулся.

– Да ладно уж. Но я всё же скажу, что ты лесба. Так проще списать твои странности, – ответил я и вышел из палатки, чтоб столкнуться с метаморфом.

Существо горько улыбалось и протягивало мне очередной рисунок. Я осторожно взял его.

На белом листе была изображена тонкая чёрная фигурка, резким контуром бросающая длинную тень. Фигурка стояла на коленях и прикрывалась руками от чего-то, словно от яркого-яркого света. А рядом таяли две изломанные фигурки Мясников.

Я снова тряхнул головой. Стоило решить одну загадку, как пришла другая.

– Не мешай, – буркнул я. – Мне ещё твоих ублюдочных сородичей ловить.

Глава 7. Иди туда, не знаю, куда, найди то, не знаю, что

Возле жилого кунга я сел на траву, сжимая в руках листок с копией той телеграммы. Белкина я сейчас не хотел видеть совершенно, и уж лучше действительно податься в лес и рыскать там, выискивая следы неведомых сущностей. Потому как, если полковник начнёт опять опускать меня ниже плинтуса, то я ему точно какую-нибудь гадость устрою, да так, что он до самой пенсии плеваться будет. А если начнёт наезжать из-за Шурочки, то размажу по поляне и уйду в дремучий лес, пусть ищут потом среди нечистой силы, уж там-то я как свой.

Я прислушался к звукам с поляны. Чего-то там не хватало и чего-то прибавилось. Это заставило меня с кряхтением встать и отправиться посмотреть. Поднявшись, я отряхнул штаны на пятой точке и пробежался взглядом по ботинкам. Один шнурок развязался, и его надо было завязать. Сначала я сложил пальцы щепотью, готовый применить телекинез, а потом вспомнил слова Александры, мол, руками слабо, что ли? Правда, тогда требовалось не завязать шнурки, а наоборот, развязать, причём на платье Всевидящей. Я улыбнулся, вспомнив забавный момент, это было словно в прошлом веке, хотя на самом деле совсем недавно.

По поляне кружились пчёлы, которых я на всякий случай заставил сторожить метаморфа, они очень натурально имитировали полёт от цветка к цветку, отчего казалось, что они настоящие. Метаморф ходил за Кириллом, лич вместо того, чтоб сторожить, резался с Володей в магическую игру. Маленькие красноармейцы бродили среди крошечных деревьев и расстреливали скачущих монстров. На эту игру подсели даже волкудлаки, только они сильно тупили, не в состоянии управляться с иллюзиями на том уровне, что и люди. Они бесились и психовали, норовя помочь себе не только игровыми приёмами, но и лапами. Один даже пытался выстрелить из автомата в маленького врага, но Первый Клык вовремя рявкнул на него, заставив поджать хвост и уши.

Метаморф, широко улыбаясь, тискал большую рыжую кошку, нервно дёргающую хвостом. Когда Ольхе это надоело, она стала превращаться в человека. Черты тела лесавки размазались, как акварель под дождём, и потекли. Дрожащие контуры обозначили обнажённую детскую фигурку, которая повисла на руках у шпиона орды, схваченная поперёк тела. Ольха встрепенулась и, нечленораздельно зарычав, упёрлась в грудь метаморфа и ногами в землю. Вражеское существо разжало руки, и лесавка отлетела к кунгу. Впрочем, кошка она и есть кошка. Ольха вывернулась в воздухе и, едва коснувшись земли кончиками пальцев, взмыла вверх, заскочив на крышу. Там она несколько секунд смотрела на свою обидчицу, а потом улеглась и закрыла глаза.

Я посмотрел на метаморфа. Я не понимал. Это точно враг, но ведёт он себя глупо, откровенно по-детски, может, это отвлекающий манёвр? Может, оно должно дождаться наших слабостей? Не знаю.