Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу

Яробор вздохнул и поглядел на воеводского помощника. Стыдно ему стало за мысли о клевете. Пусть и не безобразничает бер, но девок испугал.

– Твоя правда, – выдавил он из себя, – но не со зла он. Что с него взять, с этого старого сладкоежки.

– На довольствие поставим, – тихо ответил стрелец, – подкину начпроду головняк. Но там ещё проблемы.

– Веди уж, – промолвил Яробор, печально вздохнув.

И они вышли из шатра. Сзади послышался сдавленный стон сдерживающего дурноту человека, ибо туман лесной бог призвал прямо на выходе, и из шатра они вышли на широкую поляну, где стояли большие жестяные не то сундуки, не то амбары, окружённые забором из проволоки. Только проволока была не простая, а колючая аки ежевика. В такую влезть – мало не покажется.

Меж двух изгородей стоял стрелец, вооружённый скорострельной пищалью.

Вышли они из тумана, однако не на саму полянку, а чуть в стороне, за плотными зарослями ивняка. Отчего Яробор немного приподнялся, вглядываясь в эту огороженную поляну. Всё было без изъяна. Стражник жив, изгородь цела, разве что рядом болотница стояла. Но она безвредная совсем. Ну, строит глазки воину, так и тот не против, а даже рад лясы точить с бесстыжей нагой блудницей.

– Что здесь не так? – спросил Яробор, резко обернувшись к начальнику штаба, тоже глядевшему на голую девку.

Тот вздохнул и выпрямился, а потом замер и облизал губы. Глаза его заблестели, как у кота при виде мыши.

– Ну… так… – начал он, став водить рукой в воздухе, словно забыл речь, неотрывно глядя на блудницу, – девка.

– Ну и что? – нахмурившись, спросил Яробор. – Эка невидаль, или ты девок не любишь?

– Я? Я не против баб, но нельзя ей здесь быть, да ещё в таком виде.

– В каком?

– А что она голая?! – вдруг взорвался стрелец. – Здесь пост между прочим! Часовой службу нести не может!

– А-а-а… вот оно что, – произнёс Яробор с усмешкой, а потом вышел из зарослей и направился к посту.

Болотница увидела его и попятилась.

– Подь сюды! – громко позвал её хозяин, – Сюды, говорю, дура!

– Яробор, свет очей наших, – всё так же пятясь, промямлила девка и втянула голову в плечи, аки заморская чуряпаха.

Яробор выставил пред собой раскрытую ладонь, и девку, что только ойкнуть успела, сила дёрнула к хозяину. Пальцы сжались на тонкой белой шее, заставив девку захрипеть.

– Хоть шаг подойдёшь к этому месту ближе, чем на полверсты, голову оторву. Иди подстилкой в другом месте валяйся.

Яробор повернулся к подбежавшему начальнику штаба.

– Может, ей сейчас голову оторвать? Всё одно, её только могила исправит. Её и утопили-то за блуд в трясине.

Вояка, пялясь на белы груди, крутые бёдра и тёмный треугольник лобковых волос, покачал головой.

– Не… Ну зачем голову-то?

– А зачем ей голова? У ней ума и так нет, у дуры этой.

– Не, не надо, – ответил начальник штаба.

– Ну тогда сам воспитывай, – произнёс Яробор, а потом швырнул девку прямо в руки вояки.

Тот подхватил болотницу, да так и замер. Стал слышен стук его сердца. Болотница, хоть и дура, а состроила себе морду невинно обиженной девственницы и захлопала глазками в объятиях мужика. Все бабы так умеют с самого рождения, и смерть их ничему другому не научит. Лады, пусть сам с ней мается.

Яробор посмотрел вдаль, а потом снова призвал туман. Надо за Лугошей приглядеть, а то вдруг её кто обидеть решил, а она от скромности и пожаловаться не решится, всё будет прятаться по углам.

Яробор шагнул в послушную пелену, оставив воеводу с новыми хлопотами. Впереди находилась река с омутом, оттуда раздавались девичьи голоса. Один Лугошин, а второй незнакомый, но холодный, как ключевая вода. Лесной бог осторожно шагнул, а потом спрятался за толстой сосной, вслушиваясь разговор.

– Нет, – тепло молвила ручейница, – ты не так. Вода, она любит неспешную силу. Ежели ты её будешь торопить, ничего не получится.

– Так? – раздался снова холодный голос.

– Ещё мягче. Ещё. Вот.

Яробор выглянул из-за древа. Девки сидели на небольшой коряге, опустив босые ноги в недвижный омут. От их редких движений по зеркалу воды расходились плавные круги. Ручейница опустила ладонь и дотронулась до глади кончиками пальцев.

– Вот.

Разбегающиеся волны замерли на полпути, а потом потекли обратно. Круг сжался, с зеркала в воздух мелкой рыбкой подскочила капля, снова нырнув в пучину.

– Так?

Незнакомка, которую не можно было узнать со спины, повторила жест. Волны остановили свой бег и замерли, словно застывшее стекло.

– Ещё мягче. А теперь попроси её вернуться. Просто попроси, не приказывай, – снова произнесла ручейница.

Яробор нарочито кашлянул. Девки повернулись. И теперь он закашлялся взаправду. Вторая оказалась той дочерью воды, что пришла с колдуном, хранителем смерти бессмертных.

– Лугоша! – вырвалось у него, – ты пошто́ её учишь?!

– Дядька! Она попросила, я и учу, – вскочила на ноги ручейница, поправляя подол сарафана. – А что, нельзя?

– Я запрещаю! Брысь домой! – повысил Яробор голос.

– Дядька, – захныкала Лугоша, – она же не злая.

– Ничего не знаю. Домой!

Яробор указал пальцем на клубы тумана, что позвал сейчас, и что растеклись по поляне в ожидании девчурки и его самого.