Потусторонним вход воспрещён

Он передвинулся в сторону. Проход за стойку перекрывало ограждение из металлических трубок. В нем была калитка, как на кассе в супермаркете, с красным предупреждающим знаком «кирпич». Ярик щелкнул шпингалетом, отодвинул створку и прошел в серый, полутемный холл. Оглянулся на застывших нас.

— Тебе не кажется, что врываться сюда без спросу немного незаконно? — спросил Вася.

Мама бы оценила воспитание: не лезет без разрешения, общественных правил не нарушает. Не зять, а золото. Я не сдержалась и фыркнула. Вася коротко глянул через плечо — видимо, воспринял на свой счет.

— Не, не думаю, — произнесла я интонацией парня из рекламы кислых леденцов. Протиснулась мимо и встала рядом с Ярославом.

— Нам на второй этаж. Если ничего не случилось, все работники наверху. — Парень махнул в конец коридора, где горела зеленая табличка «Выход» и угадывался путь к лестнице.

Впрочем, в коридоре я все равно оказалась позади. Семенила в темноте, стараясь не наткнуться на тут и там торчащие углы шкафов и тумбочек, вынесенных из кабинетов.

— Мы принципиально не включаем свет или без него интереснее? — спросила я, в очередной раз запнувшись обо что-то на полу.

— Похоже, у них тут не все ладно, — тихо произнес Ярик, зажигая фонарик на телефоне.

Как он сказал в такси? «Если бы все в мире случалось по законам адекватности». Раз его все устраивает, зачем он вызвался помогать нам? И помогать ли вообще?

Изнутри здание меньше всего походило на фабрику. Гораздо вероятнее — на старое учебное заведение или казенную контору. Воздух словно впитал в себя затхлость — душную, как слежавшаяся вата.

Телефон в кармане издал несколько тревожных звуков и затих. Я вздрогнула и остановилась. Снова сообщение от неизвестного? Голубоватый свет телефона разогнал сумрак коридора. На экране висело окошко с пропущенным вызовом от мамы. Через полминуты пришло сообщение:

Ты где?

Я почувствовала себя виноватой. Вот они с папой вернулись в квартиру, а меня нет. И вестей от меня нет. И это после исчезновения Лиски…

На работе, — прикусив губу, написала я. Терпеть не могу врать, но как рассказать о том, в чем сама пока не могу разобраться?

С полминуты телефон молчал, затем выдал новое сообщение:

Приезжай домой. Координатор от волонтеров хочет с тобой пообщаться.

Я набрала ей, но мама сбросила звонок. Секунд через десять пришел ответ:

Мы разговариваем.

Хорошо, — подумала и напечатала я. Подняла глаза.

Ни Василий, ни тем более упрямый Ярослав не заметили, что я отстала. Вот только что, казалось, я слышала их голоса, а теперь коридор снова пуст и темен. Холодный сумрак подступил, обнял за плечи. Навалилась тревога. Я поспешно затолкала мобильник в карман, потом передумала и достала вновь. Зеленая лампочка «Выход» манила к себе. Помня слова Ярослава о втором этаже, я поднялась по лестнице, подсвечивая путь телефоном, и свернула под арку с табличкой «Отделение покраски».

Коридор здесь был в точности братом-близнецом предыдущего, разве что без мебели. Дверные проемы, одинаково безликие и чужие, тянулись по обеим сторонам. Куда теперь? Я бесцельно побродила туда-сюда. Кафельная плитка скрадывала шаги, от звенящей тишины закладывало уши. Ни звука. Ни шороха. Ни щелчка или скрипа.

— Вася, — шепотом позвала я, тревожно озираясь. — Ярослав…

Голос канул во тьму, как в бездонное черное озеро. Томительную паузу спустя вдалеке негромко стукнуло. Я напряглась: не померещилось ли? Следом донеслось неразборчивое бормотание.

— Ребят! Если вздумаете меня пугать…

Я так и зависла после этого «если» и, обдумывая его, осторожно пошла на звук. Кажется, говорили в четвертой комнате слева. Я замерла возле нее и прислушалась. Теперь голоса звучали совсем отчетливо.

— Да тебе показалось. Нет тут никого! Иди работай, — разгневанное свистящее шипение.

Снова стук упавшего на пол габаритного предмета.

— Ай! Камнем тебя посеки! Держи ровнее. За разбитых кукол нам не заплатят.

— Они валятся, как доминошки, — плаксивым басом пожаловался второй. Я прильнула к стене и на всякий случай погасила экран мобильника. Возле лица теперь покоилась перекошенная табличка: «Раскраска барельефов».

За дверью натужно кряхтели и тяжело отдувались.

— Оп, взяли! Оп, потащили! Вперед! — аккомпанировал действию первый голос. Команды повторились не меньше десятка раз, с тем же бодрым выражением. Затем наступила продолжительная тишина.

Выждав еще пару ударов сердца, я отлипла от холодной стены и толкнула дверь. Та медленно распахнулась по широкой дуге. Посреди комнаты неподвижно, несколькими шеренгами стояли люди. Целое немое сборище в непонятном ожидании. Я вздрогнула и испуганно попятилась, не успев потянуть за собой дверь, но ничего не произошло. На меня даже не оглянулись. Через несколько секунд до меня запоздало дошло — это просто манекены. Пластиковые фигуры на штативе. Пусть и в натуральный человеческий рост.