Повелитель

Квазим пристально смотрел на спящих детей, прижавшихся друг к другу на полу пещеры, и думал о своем. Этим вечером его посетили тяжелые, неприятные воспоминания. Он размышлял в основном о своей тюрьме.

Тюрьма. Какое неподходящее слово для ада, куда его заточили на целых два века! Этот ад оказался даже ужаснее, чем задумал Гофимбель. Хобгоблина посадили в тюрьму, находящуюся в сердце дерева фэйри, где он фактически не спал, даже когда наступала пора зимней спячки, и не мог умереть. Квазим замерзал и, оставаясь в сознании, вопил не всем своим существом, так как был лишен голоса. Мучаясь от голода и жажды, он медленно сходил с ума, пока древесина врастала в его мышцы, проникала в мозг. И так двести долгих лет.

Что было хуже всего – хобгоблину казалось, что эти невообразимые муки никогда не закончатся. Он познал крайнее отчаяние и за это возненавидел Гофимбеля и его наследников-гоблинов лютой ненавистью.

Руки Квазима сжались в кулаки, а когти вонзились в ладони, но он не замечал физическую боль, несравнимую с муками разума. Его братья, вероятно, до сих пор испытывают страдания, уверенные, что их заточение вечно. Спрятанные в деревьях и внутри камней, несчастные хобгоблины голодают, вопят и молят о смерти, которая, как им известно, никогда не придет.

А все из-за проклятой крови волшебников, крошечной их частички, которой наделил хобгоблинов Гофимбель. Украв прядь волос короля Финварры, он смог поместить его частики в свои создания, сыграв с ними злую шутку. Это не давало хобгоблинам умереть, пока они пребывали в волшебных деревьях или камнях, не давало стареть, не давало спать. Никогда. Они мучились от голода, могли сойти с ума – но не могли умереть. Это благословение одновременно являлось проклятием. И только представитель Сил Света, в чьих жилах течет кровь рода Финварра, сможет удалить из них эту неприятную примесь и вернуть похищенную магию фэйри.

Квазим бы с радостью отказался от крови волшебников и ее силы ради свободы своих братьев. Он жил только для этого. В результате своих поисков он узнал, что все Финварры умерли во время Великой Засухи. Итак, был лишь один способ освободить своих измученных братьев.

Взгляд Квазима остановился на спящих детях. Выражение его лица не изменилось, но во взгляде мелькнуло сострадание. Возможно, при других обстоятельствах хобгоблин мог расчувствоваться.

Но такие обстоятельства не были возможны, поэтому он повернулся и отошел от детей. Пора было начинать.

Глава 3

Зи сидела на кровати, напряженная, как натянутая струна, борясь с внезапным страхом и пытаясь понять, откуда он взялся. Ей не грозит опасность. И Нику тоже. Пока. Но…

Вес ее чувства были обострены. Она ждала, боясь дышать, но ничего не происходило. Из стенного шкафа не выпрыгивали жуткие монстры. Из-под кровати не раздавалось рычание. Жизнь текла нормально, если можно употребить такое слово применительно к шийну. Но у Зи, ничего не знающей о своем предназначении, появились дурные предчувствия по поводу происходящего с ней.

«Вот я и встретила любовь», – с горечью подумала Зи, ее сердце сжалось. Можно притвориться бесчувственной, можно притвориться глухонемой, но любовь будет продолжать мучить ее. От отрицания чувств они не исчезнут, а теперь, когда Ник ушел, любовь к нему проявилась с новой силой. Зи понимала, что при некоторых состояниях души не помогают ни болеутоляющие средства, ни способность забывать. Она искала любовь и нашла ее, а та лишила ее самообладания и сделала беззащитной перед любовными муками. И она останется беспомощной и уязвимой, пока не примет свои чувства, новую реальность, вмещающую в себя ее неожиданную любовь.

Это невероятно.

Но необходимо.

Итак, ей остается лишь верить – верить, что Ник ее не обидит, не откажется от Зи, узнав о ее беременности и о том, что в ней течет кровь гоблинов. Даже когда им придется оставить покровительствующий им шийн. Зи должна надеяться, что Ник действительно любит ее, а если это не так, то любовь может возникнуть постепенно, и он полюбит Зи и их ребенка. Их жизни имеют смысл, именно так считают все, кто пребывает под защитой Богини. Их чувства управляются кем-то свыше, они не случайны, не хаотичны. А Богиня – не обычное божество волшебников, делающее только то, к чему ее вынуждают обстоятельства.

Зи прижалась лицом к подушке Ника и глубоко вдохнула едва уловимый запах. По телу прошла дрожь восторга. Совершенно счастливая, Зи прижалась к подушке сильнее. Со стороны это могло показаться ребячеством, но Зи нуждалась хоть в такой связи с Ником. Ей необходимо было ощущать, что он рядом.

Неужели она все еще боится?

Да, и страх все возрастал. Но это уже не имело отношения к словам или поступкам Ника. Зи знала: впереди ее подстерегает опасность. Это было нечто колоссальное. Вскоре оно придет сюда. Ей необходимо подготовиться к этому.

«Мне нужно было рассказать Нику о ребенке. И сказать ему, что я люблю его», – подумала Зи.