Повелитель

Надя с удивлением обнаружила, что кроме хозяйки галереи и выступающих, остальные представительницы прекрасного пола были одеты в какие-то темные штаны и кофты, как будто сегодня утром достали из коробки одежду для дачи или прогулки с собакой и так пришли на открытие выставки. Конечно, это удобно, но Наде показалось странным, что художницы равнодушны к своей внешности. Возможно, они встречаются с прекрасным лишь во время работы? Все же поэтессы, да и поэты чаще внимательны к внешнему виду, чем наоборот. А студенты Лита – их Надя безошибочно выхватывала из толпы, когда шла по Большой Бронной. Все эти странные пальто, шляпы, цветные колготки, немыслимые сочетания цветов и фактур, неуловимый стиль, который она узнавала издалека. Здесь же лишь Катерина выглядела особенно – в изумрудном платье с красными птицами, на шее желтый шарф, алые туфли и колготки цвета фуксии. Даже Буданин сегодня пришел в бордовом свитере, из-под которого выглядывал фиолетовый воротник рубашки. Федор Сергеевич оказался благодарным слушателем – после выступления поэтесс он подарил каждой по веточке хризантемы.

Внимания и комплиментов от художников в тот вечер было немало, что неудивительно. Особенно досталось Надиному темно-синему бархатному платью в крупный серебряный горох. На руке у нее сидел массивный браслет в виде черного скорпиона с красными глазками – она купила его давно, когда они с Лялиным еще даже не целовались, но Надя уже знала, что по знаку зодиака он Скорпион. И сегодня утром она несколько раз надевала его, а потом снимала – сердясь за его отъезд, но в конце концов оставила браслет на руке. Лида пришла в коротком серебряном платье, переливающемся на свету, как голограмма, Аня была в обтягивающем черном наряде с рукавами «летучая мышь», Марина в длинной клетчатой юбке, красной блузке и жилетке с искусственным мехом. У Антона из-под кожаной куртки виднелась футболка с изображением горящего пламени. Надо сказать, этот огонь, словно мотыльков, заинтересовал нескольких молодых художниц, и они подходили к Антону с вопросами, а настоящее ли пламя и можно ли потрогать. Юля смотрела на это равнодушно, но пристально. Даже Поль и Паша, не сговариваясь, пришли в белых свитерах, и Наде показалось, что сегодня они выглядят моложе. Только Руслан в своей серой толстовке сразу же слился с компанией художников. Он почти тут же нашел новых знакомых с которыми обсуждал судьбу Берты Моризо.

– Ты как? – спросила у Марины Надя.

– На меня тут наскочил какой-то старый хрен, похожий на полинявшую копию Пьера Ришара! «Я художник!» – произнес он с придыханием и подбоченился, – начала рассказывать подруга.

– От такого начала добра не жди!

– Вот-вот! Потом долго и нудно говорил на тему фотографии, хотел меня фотографировать. Ага, как же. Голой, бесплатно и в какой-то дыре замкадной. Прогнала. Потом нарисовался другой. Он приносил мне шампанское и мандарины. И этот был самым нормальным, кстати. А вот сейчас ты меня спасла от вон того типа, который не решается подойти, видишь, у лодки стоит? А ты знаешь, откуда тут эта лодка?

– Мне Катерина рассказала. Они долго с мужем ее искали – старую, ненужную. Ехали вдоль берега Волги, высматривали, спрашивали, не хотят ли им продать. И когда уже отчаялись, недалеко от Кимр увидели эту. Тут же сговорились с хозяином, привезли в Москву… О, смотри, твой тип куда-то уходит.

– Наконец-то! Он мне долго и нудно рассказывал что-то о живописи, кажется, теорию. А потом перешел на рассуждения об инопланетянах. Но это, по-моему, не художники, а какие-то странные зрители, пришли поучаствовать в фуршете. А вообще мне все нравится! Надь, я так рада, что ты меня позвала! Так уютно, и картины прекрасные вокруг! Катерина замечательная, по-домашнему всех нас встретила! Пойду с ней выпью.

Надя оглянулась и увидела, что к ней пробирается Лида с двумя бокалами.

– Как здесь здорово! Хочу с тобой выпить. Спасибо тебе за праздник! По-моему, все поэты в восторге, и художникам тоже понравилось, надеюсь, мы их не напугали.

– Ну мы вроде мирно общаемся пока. Как я вела вечер?

– Ты – отлично! Видно было, что волновалась, но так, немного. Ты как будто и сейчас продолжаешь волноваться.

– Чуть-чуть. На самом деле мне и страшно, и радостно. Я часто боюсь чувствовать – мне кажется, если эмоции станут хоть немного сильнее, это меня убьет или я сойду с ума. Из-за этого бывает трудно делать обыкновенные вещи: выходить из дома, разговаривать, проводить вечер…

– Ничего себе, обыкновенная вещь!

– Ну, для некоторых – обыкновенная.

– Надя, замри, дай я тебя сфотографирую! – Лида подняла маленький фотоаппарат.

– Покажи, что получилось! – попросила Надя.

На снимке она то ли падала, то ли летела, за плечом виднелся маленький парусник, стоящий на полке, а в большое окно заглядывала Москва.

– Хороший кадр.

– У тебя платье невероятное!

– Ты знаешь, если бы я в детстве увидела этот серебряный горох, то сразу бы решила – это платье из будущего.

– А вон, смотри – к нам идет наше настоящее! – Лида кивнула головой.