Повелитель

Надя дотронулась до ручки чашки и посмотрела в окно. Она вспомнила красивую кухню на двадцать третьем этаже высотного дома. Из того окна вид выходил на парк, а вдали стояли крошечные, будто игрушечные, высотки Москва-Сити. Тогда одноклассница познакомила ее с Игнатом. Он работал в агентстве недвижимости менеджером чего-то важного, чего именно Надя так и не запомнила. Зато в памяти осталось, как он заваривал чай. Закипал красный чайник, и он заливал кипятком пуэр. За время их непродолжительного знакомства Надя успела познакомиться с бездной сортов зеленого чая. И все были невкусные. И пуэр тоже казался ей гадостью. Она даже купила для себя пачку черного чая и заваривала его, когда приходила туда. Однажды, когда Надя сыпала в свою отдельную чашку скрученные листики заварки, ей вспомнились строки то ли Чехова, то ли Шмелева, что-то о чае под липами, тепле и доме. У Нади не было ни дома, ни лип, она насыпала заварку в свою чашку – даже своего чайника на этой красивой кухне у нее не было. И она перестала приезжать.

Надя посмотрела на Лялина. Он сразу запомнил: Надя любит черный без сахара, ни разу не забыл и не перепутал. Она смотрела, как в белые чашки льется темно-янтарный чай, как Лялин держит чайник: всё тепло, все дома и липы этого мира – были вот здесь, в их чашках. И ей снова захотелось плакать. Надя даже встала и отошла к окну, делая вид, что рассматривает большую ель.

– Ты меня слышишь? – спросил Лялин.

– Слышу, – ответила она.

– Я написал стихотворение.

– Стихотворение? – Надя резко повернулась к нему. – Прочтешь?

– Да.

Как на гору Ершалаима,
На холм, открытый всем ветрам,
Ты помнишь, как с тобой взошли мы
И, обнявшись, стояли там,

И как на лес, прощально-летний

Смотрели – взгляда не отвесть, —
Любовью полные последней,
А может, первою… Бог весть…

Надя подошла и села на подлокотник его кресла, обняв Лялина за плечо.

– Какое хорошее.

– Не мог без тебя уснуть и вот, вдруг… Я же уже лет двадцать, наверное, стихов не пишу. Как, по-твоему, не разучился?

– И это ты у меня спрашиваешь? Кто бы мне рассказал – ни за что не поверила! Оно прекрасное. Про любовь… Это что, мне?

– А кому же еще! – удивленно воскликнул Лялин. – У меня, кроме тебя, никого нет.

– У меня тоже.

Надя повернулась и уткнулась ему в волосы, они пахли чем-то мягким и травяным.

53. Без крыльев, но летит

Лялин предложил Наде сходить в старообрядческую общину.

– Тут недалеко, как раз на трамвае доедем.

– А тебе не надо на процедуры или осмотр?

– Нет, все утром было. Мне только к шести вернуться надо – холтер снять.

– Что снять? – не поняла Надя.

Лялин расстегнул рубашку, и она увидела на его груди белые присоски, из которых тянулись проводки к маленькому серому приборчику.

– Что это? – испугалась она.

– Не бойся, он всего лишь снимает показатели сердца. Я с ним уже второй день хожу. Сегодня вечером нужно снять.

– А-а-а, – протянула Надя. – А как же мы тогда пойдем? Тебе лежать, наверное, надо.

– С тобой бы я прилег! – он игриво приобнял ее.

– Еще чего! – увернулась она. – Ты хочешь испортить исследование?

– Вообще-то доктор сказал жить обычной жизнью, – обиженно ответил Лялин.

– Да? Ну тогда идем гулять! Только давай сначала по территории пройдем, хочу посмотреть. Очень похоже на санаторий.

– А соседний корпус и есть санаторий – там реабилитационный центр.

– А здесь?

– А здесь исследуют и лечат. Если операция не нужна. Ну раз ты не хочешь со мной прилечь…

Они снова прошли по коридору и спустились вниз в сером зеркальном лифте. День обещал быть теплым. Вдоль корпусов прогуливались больные, в основном пожилые мужчины, они с интересом смотрели на Лялина и Надю. Ближе к забору обильно растущие деревья напоминали парк, здесь дорожки с лавочками и беседками окружали высокие клены. Надя увидела большую шахматную доску, черно-белые квадратики поля лежали прямо на земле, на нем стояли огромные фигуры. Самым рослым был король – где-то полметра.

– Смотри, они легкие, – Надя подняла за голову белую пешку.

– Сыграем? Только я правила не все помню, подскажешь?

Она начала расставлять фигуры для новой игры.

– Ты какими будешь ходить?

– Ну белые, конечно же, тебе.

– Ура, тогда я начинаю!

Надя задумалась, потом передвинула пешку, стоящую перед конем. Она не очень хорошо играла в шахматы. Не прошло и десяти минут, как Лялин съел ее слона, ладью и несколько пешек. Постепенно к ним подтянулись зрители – несколько любопытных дедушек встали в беседке, наблюдая за ними.

– Неожиданно! – сказал один из них, когда Надя выдвинула на середину доски последнюю ладью.

– А женщины вообще непредсказуемы, – ответил Лялин, и его конь, прыгнув, съел Надину фигуру.

– Вот, опять! Как я не заметила эту дурацкую лошадь! Так нечестно!

– Ну как же нечестно. Ты просто смотри внимательнее.