Повелитель драконов (СИ)

Когда обоз спустился, тропа резко оборвалась. Впереди были болота, некоторые уже настолько заросли тростником и тифой, что заметить мутновато-зеленую гладь воды не представлялось возможным. Ша’акриды ни на секунду не остановились, а двинулись прямиком в лесную гущу, топая множеством своих лапок прямо по торфяникам. Было не удивительно то, что они не тонули и не вязли в топях, как точно увязли бы кони с гружеными телегами. Легко и свободно ступали эти создания по болоту. Как Дерек успел узнать у Ти-Каса, кладки диких ша’акридов в основном располагались тут, возле возвышенности. Однако диких многоножек было в Арикании уже сравнительно мало: все были приручены саврами и использовались ими как грузовой транспорт и в сельском хозяйстве, для вспахивания тростниковых плантаций на юге.

Могучие витиеватые корни старых, покрытых бледно-зеленым мхом, деревьев, поднимались из болотных озер. От обилия зеленого в глазах начинало рябить. Однако мелькали и различные цветы, умудряющиеся произрастать в таком месте. Это были небольшие желтоватые или красные бутоны. Однако рассмотреть все в полной красе не представлялось возможным. Обоз хоть и замедлился, ша’акриды все равно двигались довольно быстро.

Плотный затхлый запах витал везде. Было душно и парило, как жарким солнечным днем после дождя. Это, правда, была не единственная напасть этих болот, в чем мы успели убедиться, стоило обозу немного продвинуться вглубь леса. Взбудораженная топотом мошкара слетелась на источник шума, точно зная, что тут можно поживиться свежей кровью. Большие мухи, прокусывающие даже плотную ткань, были терпимы, но ужасные мелкие мошки, которых тут звали утами, так и шныряли везде. Им даже как-то удавалось пролететь сквозь тонкие сети, которые Шарим и Вашрин предварительно вывесили на входах в шатер. От их укусов начинало зудеть все тело. Хуже того: Абазир рассказал, что они еще и являются переносчиками болезней.

От этой напасти не было спасения, даже когда опустилась ночь. Обоз остановился, как только скрылось солнце. И уты с мухами ударили с новыми силами. Особенно невозможно было это терпеть при попытках заснуть: постоянное жужжание подле уха действовало на нервы.

Но, несмотря на это, я, как и все остальные, уснул, под аккомпанемент протяжного угуканья ша’акридов, назойливого жужжания мошек и звуков болот: кваканья лягушек, стрекотания сверчков и прочих болотных обитателей.

На следующий день, где-то к полудню, мы выехали к первой саврийской деревне — Кхигги, во владении племени Хардах. Между домами, которые стояли на высоких сваях, были проложены широкие мосты — здешние улочки. Тут же была оборудована башня погонщиков, где ша’акриды могли спокойно отдохнуть, набраться сил и вдоволь наестся кореньев. У башни стояло еще два ша’акрида, но этот обоз ехал в сторону Гарада. Абазир узнал купца каравана, они обнялись и стали обсуждать свои дела. Дерек позвал меня пройтись.

Ступать по ровной поверхности, которая не качалась и не извивалась у тебя под ногами, было не привычно; меня иногда даже пошатывало. Стояла туманная дымка, поэтому вдоль мостов и на домах горели огни, где лампы, где факелы. Жители Кхигги были привычны к гостям, поэтому держались добродушно, не сторонились, хотя казалось, что поглядывают они с неким… подозрением. Домики и террасы, в которые складывались мосты, немного поросшие мхом, а где и оплетенные лианами, можно было считать ухоженными, как потом рассказала Захра.

У ближней к башне оконечности моста расположилось небольшое здание постоялого двора, если можно было судить по скоплению там савров и харлов из каравана. Как оказалось, мы не ошиблись — этот дом, и правда, был местным постоялым двором. Все здание было прокурено: плотный дым стоял тут и сейчас. Несмотря на это внутри собралось много людей. Некоторые из них курили тростник в специальных приспособлениях похожих на высокую вазу с трубками, которые и дымили. Местные называли его шишей, такой же, но меньшего размера имелся у наших погонщиков. Ти-Кас во время своего отдыха часто сидел и курил тростник.

Притоном, какие мы видели в Гарадских ямах, это место было сложно назвать, но я бы не удивился, если бы узнал, что тут курили и спок. Пробравшись через скопление савров и неаккуратно расставленные столы, мы сели за один из низеньких столов, возле распахнутого окна: здесь едкий дым не чувствовался. Вместо стульев были раскиданы подушки.

Мы посидели недолго. Отведали местной лягушачьей похлебки. Поговорили. Дерек поделился впечатлением об этом крае. Арикания была… удивительным и совершенно непонятным местом. И продвигаясь вглубь страны, я все больше в этом убеждался. К нам вскоре присоединились наши знакомые из каравана. Оба обоза будут стоять тут до завтрашнего утра, поэтому было много времени, чтобы отдохнуть.