Повелитель гроз. Анакир. Белая змея

Ответ не заставил себя долго ждать. Это грозовые боги Дорфара повелели Амреку начать эту священную войну — они не желают больше терпеть мерзких поклонников змеи-богини. Землетрясение, напугавшее Корамвис, было предупреждением для них. Действительно, Амрек отлично понимал, что Зарависс в свое удовольствие торговал с Равнинами, а его затея должна была в один миг положить этому конец. Что же касается обвинения Рашека в убийстве девственниц, относительно этого заравийцы могли не беспокоиться. Вряд ли отыскалась бы хоть одна убитая девушка, которая смогла бы с полным правом носить это звание после пребывания в плену у солдат-драконов.

В гостинице остроумие Амрека оценили, хотя в целом закорианцы считали его спятившим королем, гоняющимся за призраками, точно капризный ребенок.

Ральднору, съежившемуся у огня в прохладе лесной ночи, все споры и веселье казались каким-то далеким отголоском, криком отчаяния, донесенным ветром из его прошлого. Новая боль пронзила его поверх еще не утихшей старой. Мой народ, — думал он. — Мой народ. Полузабытые образы обступили его в холодной ночи: Эраз, его мать, мужчины и женщины из его юности, дракон, плюющий на снег, солдат, гнавшийся за ним по Лин-Абиссе, и, наконец, Аниси, белая, как зима, бескровная, как сама смерть. А он был заодно с  Амреком — Амреком, его братом, убийцей и безумцем. А потом нож в его ране провернулся еще один, последний раз. Он украл у этого человека женщину. Если бы он не сделал этого, может быть, Амрек в сени ее безмятежности позабыл о том, что хотел обрушить свою месть на Равнины? Но все это пришло слишком поздно — вина, понимание и стыд.

Он увидел, что Яннул внимательно смотрит на него в красных отблесках пляшущих языков пламени.

— Плохие новости для жителей Равнин, — сказал Яннул. — Может быть, их повелительница змей остановит Амрека.

Ральднор покачал головой.

— У нее есть зубы, но она, как и ее народ, никогда не пускает их в ход. И они ржавеют от неиспользования.

И, вспомнив, как утратил свою наивность и веру в Абиссе, когда читал о дорфарских богах, он улыбнулся про себя и подумал: «А сейчас я утратил все».

Ханассор. Черный улей Закориса, чьи пчелы славились не медом, но своими жалами.

Уходящий в чрево конических утесов, окруженный стенами, о которые разбивались красные на закате, точно вино, волны, скрытный и скрытый город, похожий на мозг в черном гранитном черепе.

Айгур, старый король, был мертв, а короткий траур окончен. Старшие сыновья оспаривали друг у друга престол, как обычно, ибо Закорис еще не расстался со своим военным наследием. Состязание выиграл Йил, перебив братьям спины. На престол вместе с ним взошли три сотни его жен, а свою первую королеву он короновал за то, что перерезала горло, будучи беременной его ребенком, болотному леопарду.

Все это они узнали еще у ворот.

Под скалами Ханассора царила вечная ночь, и свет факелов разгонял мрак.

Они пообедали в каменной гостинице, где танцовщица развлекала публику, снимая с себя прозрачные одежды при помощи двух рассыпающих алые искры головешек. На нежном бедре синел шрам. Видимо, как-то раз она оказалась недостаточно осторожной.

Они расспросили хозяина, который сообщил им о том, что один корабль готовится отплыть в Саардос, и предложил пригласить капитана за их стол. Через некоторое время загорелый дочерна мужчина с золотой серьгой, поблескивающей в левой ноздре, подошел и уселся рядом с ними.

— Я Дроклер, хозяин «Дочери Рорна». Слышал, вы хотите отправиться в Саардос. Я, как правило, не беру пассажиров, ну, кроме рабов, понимаете.

Около получаса они проторговались с ним по поводу платы за проезд. В конце концов согласие было достигнуто, и они позвали писца, чтобы составить договор, поскольку здесь, в Закорисе, жизнь и свобода обычно ценились довольно дешево. Дроклер мог написать лишь свое имя, но зато сделал это со зверским росчерком. Они сложили свои документы, расплатились с писцом и отправились спать.

На заре матрос пришел за ними, чтобы проводить в огромную пещеру, где стояли на якоре ханассорские корабли. Усадив их в лодку, он повел ее сквозь сводчатые пещеры, между ледяными белесыми сталактитами и тускло поблескивающими лесами мачт, в утро и широкий зев океана.

«Дочь Рорна» покачивалась на волнах, оказавшись кораблем-башней западных морей с тремя рядами весел, уже спущенных в хрустальную воду, наполненным свежим ветром парусом и блестящим гербом Закориса — двойной луной и драконом.

— Какая красавица! — восхитился Яннул.

Матрос лишь хмыкнул: он не был человеком сентиментальным и давно привыкшим к своему кораблю.

Он проводил их на борт и показал им их тесную каюту в глубине башни. Он сообщил им, что обедать они будут в каюте Дроклера, и вышел, бросив на них кислый поздравительный взгляд.

Спустя несколько минут палуба дрогнула и заколыхалась у них под ногами, свидетельствуя об отплытии. Ряды весел дружно заработали, и корабль величественно выплыл из бухты, точно гигантский деревянный зверь, вглядывающийся в океанский простор красными глазами, намалеванными у него на носу.