Повелитель мертвых. Часть 1

Барыгин до последнего надеялся, что ответ будет отрицательным, и как только майор согласился, в груди защемило до боли. Вот он, патриотизм, вот она, защита родины и земли Русской. Причём, не возразишь же. Отправят в штрафники, или того хуже, в дисбат с расстрелом. Сам давал присягу, сам клялся в верности правительству, вот теперь расхлебывай. Причем. Толком было и непонятно, что к чему, потому что основной массив информации был упущен Барыгиным из-за его пребывания в медсанчасти после драки с товарищем, который дал ему подзатыльник на плацу.

Понятно было лишь то, что в городе разгуливала страшная инфекция. До сих пор, времени рассказать Барыгину, в деталях, ни у кого не было.

Только тут, на стене, он понял, во что ввязался. Хрипнула рация в кармашке бронежилета, вырывая Барыгина из воспоминаний.

‒ Внимание, повторяю! ‒ вещал громкоговоритель. ‒ Вам приказано покинуть территорию, прилегающую к стене, и разойтись по домам! Сотрудникам полиции ‒ пройти к открытым пунктам боепитания, сдать оружие, а затем вернуться в город, перейдя в режим ожидания дальнейших указаний! По нарушителям будет открыт огонь! Внимание, повторяю….

‒ Выпустите нас! ‒ донесся до ушей скрипучий старческий голос, пришедший снизу. ‒ Мы вам что, бараны, чтобы вы нас тут держали? Это возмутительно!

Барыгин вгляделся, и увидел, что это возмущалась женщина преклонного возраста, смело шагнувшая вперед из толпы обеспокоенных людей.

‒ Оружие наизготовку! ‒ раздалась команда в рации. ‒ Дослать патрон в патронник! Сначала дать предупредительный, затем убить!

«Больные, что ли?! Да как же так?!» ‒ пронеслось в голове Барыгина. От вида старушки в сердце неприятно заныло, а руки пробрала мелкая дрожь. Взяв себя под контроль, Барыгин унял тремор, но холодный пот остановить не удалось. Солдат дернул затвор, и с щелчком дослал патрон в патронник, но автомат пока не вскинул. Барыгин ошарашенно глядел на пожилую женщину, и затем обменялся с Леоновым, стоявшим у соседней бойницы, обеспокоенным взглядом. На бойцах были противогазы, скрывавшие лица, но без дураков было понятно, что все переживали. Атмосфера была крайне напряжённая. Автоматы никто так и не вскинул.

‒ Ну вот! Есть же совесть! ‒ сказала бабушка. ‒ Откройте, мальчики! Выпустите людей! Мы же не бараны на убой! Мы живем в свободной стране, налоги платим…

Крики старушки превратились в невнятное бормотание, которое неожиданно перекричал вопль, раздавшийся в рации:

‒ Сука! Немедленно вскинули автоматы, и открыли предупредительный огонь! Вы что, хотите под трибунал?! Хотите, чтобы ваши семьи стали жертвами инфекции?! Вам отдан приказ! Выполнять! Отогнать людей от стены!

Угроза сработала. С сомнением, но солдаты вскинули оружие, сняв его с предохранителей, и хором выстрелили в небо. Барыгин тоже поднял ствол вверх, и тоже нажал на спуск, заставив автомат с грохотом выпустить пулю. Эхом по улицам пронеслись громыхнувшие выстрелы, а от ствола к небу устремилось прозрачное лёгкое облачко. Старушка дрогнула, но всё же, смело, не отводя взгляда, продолжала смотреть на солдат. Толпа неожиданно стихла, громкоговоритель так же заглох, все будто застыло. Ноздри заполнил запах ружейного пороха.

‒ Отойти от стены! ‒ дрожащим голосом крикнул Барыгин, нацелившись на старушку. ‒ Немедленно вернитесь в толпу! Все ‒ разворачивайтесь, и идите домой! Иначе мы будем вынуждены открыть огонь!

«Пожалуйста!» ‒ хотел добавить Барыгин, но с трудом сдержал себя, чтобы не терять авторитета и внушительности в глазах людей. Боец был на грани срыва. Сердце колотилось, как отбойный молоток, пульс зашкаливал, отдавая в висках стуком, но на службе Барыгина хорошо научили себя контролировать.

‒ Я блокаду Ленинграда прошла, сынок! Я видела смерть, и теряла на войне близких! Что тут смерть, ‒ старушка указала на стену, ‒ что там смерть, ‒ она махнула рукой назад. ‒ Съедят нас там! Так какая разница, где помирать?! Ты меня не пугай своей пукалкой, пуганая! Быстро откройте двери!

«В каком смысле съедят?» ‒ удивился Барыгин, поразившись отваге старушки. В глубине души она его даже восхитила.

‒ Да ты рехнулась! ‒ крикнул кто-то из толпы. ‒ Иди назад! Пошли домой! Не выпустят нас!

‒ Нет! ‒ на глазах старушки проступили слёзы. Она повернулась к толпе. ‒ Мы рождены свободными людьми, ‒ всхлипнула она, ‒ равными друг перед другом! Нас не должны держать тут, и пасти, как скот! Понимаете?! Военные должны служить и защищать, а не пресмыкаться перед богатеями, и убивать невинных! Там людоеды в городе! Там ненормальные в городе! Там ненормальные! Вот по ним надо стрелять!

‒ Вас никто не собирается убивать, ‒ крикнули из толпы. ‒ Если вы не будете нарушать правил!

‒ Она права! ‒ из толпы шагнул крепкий мужчина в сером камуфляже. ‒ Меня чуть знакомый, вернувшийся из патруля, не сожрал! Он на проспекте Шурыгина с пацанами задержал дебила, так тот его за плечо укусил! Потом сам психованный стал, и пришел с проломленной башкой! Уходить из города надо, но не так тупо! Не нужно под пули лезть!