Повелитель моря (СИ)

Анри, представив себе аристократа, вынужденного во время поиска подходящих гостинцев выслушивать непрерывно сетувавшего сеньора Хакоба, невольно улыбнулся:

— Думается мне, что старый марран должен поблагодарить Господа за то, что тот наделил вас недюжинным самообладанием, не позволившим вам убить его.

— Господь был щедр, наделяя меня талантами, — скромно опустил глаза дон Себастьян.

«Интересно, он сейчас серьёзен или я просто не уловил шутливого тона?» — промелькнуло в голове Анри, но, взглянув на часы башни кабильдо, указывавших без пяти минут два, лишь предложил распределить между ними гостинцы.

Ровно в два часа, передав свою перевязь с оружием Хосе и приказав сделать тоже самое Хавьеру и Самуэлю, чтобы те могли исполнить роли слуг, Анри направился во дворец. Следом за ним с гордым видом шествовал Хавьер, торжественно неся подарки для губернатора и его жены. Лишь только дон Себастьян, выждав, когда торговец скроется в проёме распахнутых дверей, дал знак Самуэлю и направился во дворец, на площади появились литеры[146] семейств Лопес и Ревуэльта.

Глава 36

Во внутреннем дворике гостей ждали дворецкий и выстроившиеся шеренгой слуги. Один из них подскочил к Хавьеру и забрал дары. Отправив солдата на кухню, дворецкий повёл Анри в большую залу для приёмов, а позади пристроился слуга с гостинцами.

В самом её конце, под картиной с изображением величественного замка рода Альменара, стоял сам граф. По правую руку от него стояла графиня, а ещё правее — контессы Исабель, Луиса и Лаура.

Во время представления дворецким торговец, согласно правилам, опустил голову и, отвесив церемониальный низкий поклон, приблизился к губернатору.

— Рад вновь лицезреть вас, сеньор Анри! — губернатор радушно раскинул руки, словно желал обнять гостя.

Анри взял у слуги шкатулку с сигарами и, не поднимая головы, протянул её графу Альменара:

— Прошу ваше превосходительство принять от меня этот скромный дар!

— О-о-о, сеньор Анри, вы знаете, как меня потешить! — с искренним удовольствием принял шкатулку губернатор. Передав её стоящему рядом слуге, обратился к жене:

— Графиня, именно сеньору Анри наш город обязан своим спасением! — и, когда гость сделал шаг в сторону, чтобы предстать перед сеньорой Каталиной, переключился на входившего дона Себастьяна.

Всё так же глядя на носки своих туфель, Анри отвесил графине изящный поклон, за что был милостиво удостоен сухого:

— Приветствую вас в нашем доме, сеньор, — однако руки для поцелуя ему не подали и торговцу пришлось целовать край подола шёлкового платья, став на колени.

Когда Анри поднялся, сеньора Каталина проявила ещё одну милость, снизойдя до беседы с ним:

— Говорят, вы применили некую хитрость, так испугавшую глупых пиратов, что повергла их в бегство, — в надменно-холодном голосе графини промелькнуло едва заметное любопытство.

«Говорят, в Риме кур доят» — вдруг прилетела дерзкая мысль, на краткий миг повергшая Анри в недоумение. К счастью, сеньора Каталина ничего не заметила, поскольку торговец глядел в пол, а графиня — на приближавшегося к её мужу аристократа. Не имея времени поразмыслить, где он мог получить такие познания о Риме, Анри лишь отогнал эту невежливую фразу на самый краешек сознания. После короткого замешательства ему удалось упорядочить мысли, подавить внезапно нахлынувшие раздражение и неприязнь, и с должным почтением ответить:

— Господь надоумил нас обмазать лица глиной и направил врагам в тыл. Неожиданность и стремительность нашей атаки испугала их, ваша светлость. И лишь потом, увидев наши лица, они решили, что это слуги Преисподней пришли по их грешные души.

— Святая Дева! Кто бы мог подумать, что город спасёт грязь, нанесённая на лица солдат! — зашуршала шёлком графиня и Анри догадался, что она крестится.

Понимая, что разговор окончен, он обернулся к стоявшему за спиной слуге и взял из его рук сладости.

— Ваша светлость позволит преподнести ей небольшой гостинец?

— Вы весьма любезны, сеньор, — нарочито снисходительно произнесла графиня и дала знак стоящему за ней слуге принять из рук гостя вазочку.

Поклонившись контессам, торговец получил в ответ реверанс от сеньориты Исабель и руку для поцелуя. Встав на колени, мужчина слегка коснулся губами кончиков её пальцев.

— Вы настоящий герой, сеньор Анри! Я уверена, что именно поэтому Господь возложил на вас спасение города, — восторженно и с неподдельным уважением произнесла старшая графская дочь и уступила место младшей.

— Как это должно быть отвратительно — обмазывать лицо грязью! — протягивая, по примеру сестры, руку для поцелуя, высказалась контесса Луиса.

— Ничто не может быть отвратительней смерти, дорогая, — назидательно сказала ей немолодая дуэнья, и также положила свои пальцы на облачённую в перчатку ладонь всё ещё стоявшему на коленях Анри.