Повелитель моря (СИ)

Закрыв глаза и подставив под упругие прохладные струи лицо, опухшее и зудящее от бесчисленных укусов летающих насекомых, он раскинул руки и позволил плотной стене падающей с неба воды обнять его тело. Вода обволакивала и, лаская, стекала, смывая с него не только пот и грязь, но и напряжение, принося облегчение воспалённому лицу и натруженным мышцам. Она словно стала проводником, соединившим человека с небом и землёй. Анри вдруг ощутил единение своего «Я» с этой стихией, словно она растворила его в себе. Ему даже показалось, что его коснулось и сознание планеты, но задуматься над своими ощущениями он не успел — голос Хуана вернул его обратно в реальный мир:

— Мясо готово, сеньор!

— Иду, — ответил Анри, запуская руки в свою густую шевелюру, чтобы дать возможность воде проникнуть к самым корням, и вспомнил лавандовый аромат кастильского мыла, подумав о том, как кстати бы оно пришлось сейчас.

Вернувшись под навес, Анри взял свою рубаху, чтобы утереться ею, но в последний момент заметил на кружевном воротнике нечто тёмное, длинное и явно живое. Подойдя ближе к огню, он увидел мерзкую, растянувшуюся почти под самую горловину, довольно крупную тварь, казавшуюся бронзовой в отблесках пламени. Хуан, не поднимаясь с места, вытянул шею и, увидев, что рассматривает испанец, невозмутимо продолжая вытаскивать из золы почерневшие свёртки с мясом, пояснил:

— Это пиявка, сеньор. Если бы она добралась до твоей шеи, она бы сейчас наливалась твоей кровью. Их много в джунглях. Они сидят на листьях, ожидая жертву. Осмотри свою одежду, сеньор, в лесу много и иных тварей. Есть такие, что едва заметны, но очень опасны. Они могут забрать силу или убить даже великого воина.

Анри брезгливо стряхнул находку в огонь и, более тщательно осмотрев рубашку, вытерся. Затем, достав из мешка чистое бельё, с наслаждением оделся, мысленно похвалив себя за предусмотрительность. Укладывая в мешок грязные вещи, альмиранте внимательно осматривал их в красно-жёлтом свете костра, но больше ничего не обнаружил. И лишь натягивая сапоги заметил на одном из них почти под самой манжетой ещё одного «гостя». В этот раз Хуан проявил больше интереса и подошёл ближе.

— Это клещ, сеньор. Он тоже пьёт кровь. Многие люди из нашей деревни, у которых он пил кровь, тяжело болели, и только хороший целитель или колдун могли излечить их. Не тронь его руками, я сам! — с этими словами старый охотник вытащил нож и осторожно, чтобы не прорезать мягкую кордовскую кожу, подобрал это маленькое, но опасное существо, поднёс к костру и стряхнул в огонь. Вернувшись к Анри Хуан порылся в кожаной сумке, спрятанной на поясе под маштлатлей и достал маленький горшочек из необожжённой глины. Сосуд был закрыт крышкой с ушком, через которое проходил кожаный шнурок, привязанный к таким же ушкам на боках. Сняв крышку, индеец протянул горшочек Анри:

— Намажь этим своё лицо и шею, сеньор. Тебе станет лучше.

Взяв предложенное, Анри принюхался к тёмному густому снадобью. Резкий незнакомый запах ударил в нос. Поморщившись, он хотел уже было вернуть сосуд хозяину, но свободная рука сама собой дотронулась до опухшего лица. Это придало Анри решительности, и он, зачерпнув пальцем красноватую маслянистую тягучую массу, вернул горшочек Хуану и стал обеими руками втирать в кожу это сильно пахнущее средство. Странная мазь приятно холодила, изгоняя зуд. Но не успел Анри закончить, как изначально приятный холодящий эффект сменился слабым жжением, которое постепенно усиливалось.

— Ты что мне дал? — накинулся он на майя.

— Лекарство, — спокойно ответил тот, подавая Анри развёрнутый банановый лист с аппетитно выглядевшими кусками мяса.

Несмотря на усиливающееся жжение, поддавшись уверенному тону индейца, Анри вдруг успокоился, сел и, взяв угощение, отправил в рот первый кусок. Мясо было мягким и сочным, но совершенно несолёным и казалось безвкусным.

— Сейчас тебе будет хорошо, — сказал вдруг Хуан, глянув на лицо Анри. — Наши женщины мажут этим маслом детей и свои лица. Оно отгоняет кровопийц. Мужчины редко используют его. Мы обмазываем себя глиной. Я взял это для тебя у колдуна в Нахо-Балаам. Я видел твоё лицо, сеньор. Ты был добр ко мне. Я хотел быть добр к тебе, — договорив, старик отправил в рот кусок мяса, предварительно посыпав его золой.

— Погоди, — остановил индейца Анри, когда тот потянулся за следующим.

Притянув к себе один из своих мешков, он недолго поискал в нём и вытащил завёрнутые в ткань сухари и баночку. Тоже небольшую, но стеклянную и заткнутую пробкой. Положив сухари между собой и Хуаном, Анри открыл баночку и пальцами взял щепотку мелких сероватых кристалликов. Посолив своё мясо, он протянул соль индейцу:

— Бери, так будет вкуснее.

Глаза старика радостно заблестели, но баночку с солью он принял с таким выражением на лице, как будто опасался, что его лишь дразнят. Анри невольно улыбнулся и в этот момент понял, что отёк отступил, лицо больше не жгло и укусы не зудели.