Повелитель Мории

Через три часа при помощи лома и винтового механизма, который Синьфольд прихватил от «давильного камня», им удалось приоткрыть дверь на фут. На гномов пахнул поток прохладного свежего воздуха.

— Вентиляция до сих пор работает, — ворчал маленький гном.

Он запыхался и устал. Благоговение, с которым он подходил к древней мастерской, превратилось в раздражение. Он был в шаге от тайны — и все могла испортить старая свинцовая дверь непостижимой толщины. Конечно, маленький гном не мог знать, что в свое время цельнолитая плита открывалась при помощи хитроумного механизма — одним легким толчком.

— Это хорошо, что работает, — ворчал Синьфольд. — Светильники наверняка вышли из строя, а факелы сильно коптят.

Тори достал из заплечной сумки факел и запалил его от ручного фонаря. Неровное пламя высветило большую залу со множеством шкафов, столов, навесных полок, непонятных механизмов и приспособлений. У дальней стены Тори заметил большую серебристую статую.

Синьфольд же, пройдя несколько шагов, остановился в нерешительности. Он не совсем понимал, что с ним происходит. Он столько лет стремился сюда. Срок его ожидания измерялся столетиями. Четыреста лет назад, когда в Мории еще правил Трор, Синьфольду с группой единомышленников удалось спуститься почти так же глубоко, как и сегодня. О нет, они искали не мифрил. Их больше волновала судьба великого Тэльхара. Сам же Синьфольд желал лишь одного — найти отца, который, по имеющимся сведениям, оставался с Тэльхаром до конца. Это было делом жизни маленького гнома, навязчивой идеей и манией. На эту тему Синьфольд ни с кем и никогда не говорил.

Теперь он стоит на пороге тайны. Пожелтевшие страницы расскажут ему обо всем. Синьфольд посмотрел на столы, заваленные бумагами. Пришла идея забрать все на поверхность и изучить там.

— Но кто знает, что таится в еще не прочитанных рунах, — тихо сказал он сам себе.

Синьфольд подошел к ближнему столу, поставил шлем с самоцветом на пыльное дерево и развернул первый попавшийся свиток. Тори в недоумении посмотрел на друга. Лицо Синьфольда было торжественно и мрачно. Тори решил не спрашивать ни о чем. Ему хватало того, что его чересчур разговорчивый спутник наконец угомонился. Нелегко выдерживать нескончаемый словесный поток десятки лет подряд.

Тори осторожно приблизился к статуе. Он обошел ее несколько раз — больше всего «это» походило на громадного медведя, отлитого из мифрила, на две головы выше самого Тори, широкого и даже на вид очень тяжелого, со слишком длинными передними лапами, одна из которых заканчивалась длинной полой трубой. Кроме того, у «медведя» не было головы. Вместо нее между плеч имелся лишь небольшой вырост. Зато на спине нашлась тонкая трещина. Тори никак не мог взять в толк, для чего его прадеду могла потребоваться такой статуя. В растерянности гном оглянулся, словно ища ответа у своего спутника, но Синьфольд сосредоточенно перебирал бумаги.

После первого же свитка маленький гном решил не углубляться в сложные для его понимания чертежи, схемы и описания механизмов. «Нужно найти дневник Тэльхара», — решил гном. Искать пришлось недолго. Огромная книга лежала на самом высоком столе. Маленькому гному пришлось подставить железный стул, чтобы дотянуться до нее.

«Я не верю в магию», — было написано на первой странице. Далее четко и ровно прописанные руны говорили: «Всю жизнь я верю только в себя. Сделано много ошибок, и еще больше будет, но такова наша судьба. Самые благие идеи, самые лучшие начинания обращаются в разрушение и жажду смерти. Это закон природы, и не в моих силах изменить его. Сегодня я спустился на самое дно Хадходронда и, наверное, останусь здесь до самой смерти».