Повелитель Мории

На этих словах повествование заканчивалось. Синьфольд медленно закрыл книгу-дневник. Тэльхар нашел отца. Наверное, тот уже был в желудке какой-то из подземных тварей, которую Тэльхар разорвал на куски при помощи своего Анкамтеля. Маленький гном склонил голову. Потом повернулся к серебристой длиннорукой статуе, что стояла у дальней стены. Последний из племени Ноэгит Нибин не сомневался, что мастер Тэльхар все еще там, внутри своего изобретения, которое стало ему могилой.

Синьфольд только сейчас обнаружил, что остался один в мастерской Тэльхара.

— Тори! — позвал маленький гном. Никто не отозвался, а Синьфольд почувствовал нарастающую опасность. Он перехватил поудобней кайло и поспешил прочь из пещеры.

* * *

Галерея, проделанная неизвестными существами в самом основании Карадраса, оскалившаяся затопленными проемами тепловых колодцев, протянулась с запада на восток на несколько миль. Когда Тори вышел на нее, он явственно расслышал два голоса, доносившихся с восточной стороны.

И тут на него навалился страх. Трясущимися руками, не понимая, что с ним творится, Тори затушил жировик, повернул на шлеме самоцвет. Остался лишь маленький огонек на запястье, указующий путь. Тори был так встревожен и подавлен, что смог приблизиться к камню, который скрывал его от разговаривающих во мраке, только занеся кайло для удара и подгоняя себя непотребными словами. От накатывающегося ужаса он не чувствовал, как негнущиеся колени болят при каждом движении.

Он злился, но не мог заставить себя высунуться из укрытия. Горячие волны и сотрясающая дрожь попеременно охватывали тело. И все-таки он сумел поднять голову и посмотреть.

В голубоватой и светящейся сейчас толще воды он увидел фигуру. Нет, не фигуру, а тело с непонятными пропорциями, оплетенное щупальцами. У тела имелась голова, но где начинается и заканчивается все остальное, было решительно непонятно.

Второго говорящего он заметил только когда тот пошевелился. Да и то вначале принял его движения за игру теней. Ибо второй и был тенью, а точнее — тьмой, что поглощала свет, излучая мрак. Фигура была явно человеческой, высокой; в ней угадывались руки, ноги, торс, голова, увенчанная короной, на черной стали которой иногда показывались зловещие багровые блики. Свистящий голос, больше похожий на шипение клубка змей, принадлежал именно высокому. Полулежащий в воде отвечал приглушенным рокочущим басом, в котором угадывалась мощь стихий.

Так они разговаривали вечность, а затем еще немного, пока не умолкли. Холодные капли стекали по лбу Тори, но он не мог отвести взгляда. Голубое свечение угасло, потухли блики короны, и гном вообще перестал что-либо видеть. Он продолжал таращиться во тьму, боясь признаться, что опасается просто повернуть голову.

Собравшись с духом, Тори успокоился и собрался уходить. Он немного пришел в себя и спрашивал, чем могли его так напугать два загадочных существа. Последний раз он бросил взгляд, пытаясь узреть сквозь тьму место встречи «нежитей», как окрестил их про себя гном. Он замер на месте, боясь пошевелиться. Второй, что лежал в воде, стоял сейчас в двух шагах от камня, за которым скрывался гном. Тори видел обнаженные кости, обрывки толстой некогда кожи, опавшие мускулы и разорванные, превратившиеся в разбухшие веревки пучки сухожилий. Серые легкие беззвучно вздымались и опадали, гоня через себя воздух.

— Что здесь такое? — послышался прямо над ухом знакомый ворчливый голос. Тори похолодел и попытался приложить палец к губам, одинаковым для всех народов жестом призывая к тишине. Но было поздно.

— Ух ты, — озабоченно-восхищенно произнес Сипьфольд. — Кто это?

— Подгорный Ужас, — одними губами произнес Тори.

— А-а, — разочарованно отозвался маленький гном. — Чего ему надо?

И тут фигура, головой упиравшаяся в потолок, пришла в движение. Темно-фиолетовый огонь зажегся в раскрытой ладони, состоящей из одних костяшек без плоти.