Странно, но усталость моя исчезла. Или это бессонница перешла в какое-то иное качество, когда мир становится рельефен и напряжен, и контуры окружающих предметов, и контуры прошедших событий выступают резкими и режущими гранями?.. Все события, что произошли со мною за истекшие сутки, мелькали в голове пестрым калейдоскопом, и я не мог да и не желал анализироватьих по степени значимости или закономерности… И все случайности, происходящие с нами, имеют свои причины, просто цепь событий нередко скрыта от сознания человека, может быть, затем, чтобы он сумел сохранить рассудок… Но при том верно и другое: будущее отбрасывает тень на настоящее, и это знают чуткие, обладающие даром з а м е ч а т ь странное, вернее, то, что кажется людям несущественным, и – замечать каким-то озарением, интуитивной вспышкой и связывать это с событиями реальной жизни, или – просто отображать в музыкальных, литературных, художественных фантазиях…
Я стоял под душем, и шелест капель напоминал мне о будущей осени, об ушедшей весне, о запахе жасмина и акации, о том, как любил я маленьким бродить под проливными летними грозами по щиколотку в теплых лужах… И я понимал, что это прошло, и прошло навсегда, и мне было непостижимо грустно… Отчего? Оттого, что в каждом из нас продолжает жить ребенок? И он хочет игры, соревнования и победы? И еще больше – ласки, внимания, сочувствия, понимания, любви… Кто из людей скажет, что ему достаточно всего этого? И сколько кругов ты должен пройти, чтобы…
Я зажурился, подставил лицо каплям, и мне на мгновение показалось, что снова идет теплый ливень, и я снова – ребенок, и…
Девушка подошла сзади, обняла… И – разом перехватило дыхание, и словно жаркий пустынный ветер разом осушил гортань и сделал меня безмолвным… Я повернулся к Ане – она смотрела на меня, и ее полураскрытые губы казались единственным источником утоления моей жажды… И мы стояли посреди дождя, и твердь уплывала из-под ног, и мы, казалось, остались единственными живыми и в этом городе, и в этой ночи, и на этой земле… Мы поднимались вверх в дождевых струях, и вода ласкала, и сияли звезды, и до них можно было дотянуться и потрогать их мерцающие светом и золотом короны…
…А потом – настал сумрак, и не хватало дыхания, и гибкая сила девушки не иссякала, и я не ведал насыщения… И снова мы стали подниматься вверх, и понеслись над опаленной солнцем землей, над кронами деревьев, и вот уже вершины древних гор проплывали где-то внизу, полускрытые тяжелыми, напитанными ливнем тучами, а мы продолжали мчаться вдвоем, освещаемые зарницами дальних гроз, пока яростная белая вспышка не затмила весь мир и мы – сверглись вниз, орошаемые теплым летним ливнем…
…А потом мы лежали рядом… Аня повернула ко мне мокрое от слез лицо, коснулась губ, прошептала:
– Я тебя нашла. И ты – снова ушел. И – вернулся. И я сидела в этом темном особняке и в этом темном городе, и боялась, и чувствовала, что ты вот-вот пропадешь… Совсем пропадешь, как пропадает скрытый водой берег, как начертанное на песке слово «люблю», столь важное для двоих, вмещающее в себя все прежнее, случившееся с людьми, и все, что будет или не будет с ними, – смывается случайной волной, и нет уже ничего, кроме воды и песка… И остается только верить, что и земля, и небо, и море запомнили это слово и сумеют повторить его другим – в плеске волн, в шелесте трав, в шепоте ветра… И жизнь не окончится никогда…
Тебе кажется, что это бред? Это не так… Просто… Я слишком долго ждала тебя… Разве это не чудо? Ведь столько людей разминулись друг с другом в этом мире… И даже не узнали об этом… Но теперь… всю жизнь их будет томить тоска… О тех, с кем они так и не встретились… Это невозможно объяснить, но очень просто понять… Ты ведь понимаешь?..