Повелитель сновидений

– Он помогал тебе в сражении с Эйненом? – Ханна смахнула внезапно хлынувшие из глаз слезы. – Комонок любит тебя и как короля, и как брата. Должно быть, ему было невыносимо наблюдать, что ты сражаешься без поддержки.

Кадеирн прищурился, а затем протянул руку и провел подушечкой большого пальца по мокрой щеке любимой.

– Я не позволил ему вмешаться в поединок. Правила сражения установлены законом. Вина лежала на мне, потому я и обязан был вступить в битву. – Он вздохнул, опустив взгляд на жемчужно-белые с черными прожилками пальцы, на которых осталась влага. – Комонок надеялся выиграть для меня несколько минут, чтобы я успел восстановить силы, хотя этого оказалось бы недостаточно, так как Эйнен сразил бы его в считанные мгновения. Вот если бы я сумел продержаться достаточно долго, то истощил бы противника, дав шанс кентавру собрать армию подданных Благого двора, научиться пользоваться магией и сместить правителя Неблагого королевства с престола через день или два, прежде чем тот оправился после поединка. – Кадеирн рассеянно потер большим пальцем правой руки то место на левом запястье, где сделал надрез, чтобы налить кровь в кубок. Серебристая царапина исчезла, как будто ее там и не было, и на белоснежной коже виднелись лишь угольно-черные шрамы, полученные во время войны. – Надежда на подобный исход оставалась слабой, но все же стоила того, чтобы за нее сражаться, ведь больше мне не за что было проливать кровь. – Кадеирн нерешительно поднял голову и встретился взглядом с Ханной. – Ты находилась в безопасности. Моя власть и подданные могли пострадать, но хотя бы тебя я не подвел.

От этих слов она задохнулась, почувствовав, как сжимается сердце, и заслонила лицо ладонями.

Король взволнованно воскликнул:

– Ханна! Что с тобой?

– Неудивительно, что ты так холодно воспринял мое возвращение, – пробормотала девушка. – Я не понимала, почему ты так разозлился за желание тебе помочь. Но теперь я знаю.

Кадеирн взял ее руки в свои и принялся целовать их снова и снова.

Шелковистые пряди непослушных волос щекотали лицо Ханны, и она вдыхала запах мороза, озона, сосны, корицы и волшебства. Он заговорил, не отрывая губ от ее кожи и перемежая слова поцелуями:

– Прости меня, любимая. Я не хотел обидеть тебя. – Прежде чем выпрямиться, король фейри вздохнул, положив голову на их переплетенные пальцы. – Ты поступила невероятно храбро и великодушно, хотя и не подозревала о последствиях из-за незнания законов Волшебной страны. Я был не прав, обвиняя тебя в этом. Я просто не привык, чтобы кто-то заботился обо мне больше, чем о собственной безопасности. Меня это не оправдывает, но такова правда. Я не сумел оценить, какая ты чудесная. – Его глаза наполнились теплотой, когда он увидел румянец на щеках девушки. – И разозлился, потому что сильно испугался за тебя. Самым очевидным действием Эйнена было бы вручить тебе меч и позволить «помочь» в поединке, а затем объявить, что исполнил твое желание. В таком случае ты бы умерла, а я на тот момент истощил все силы и не смог бы повернуть время вспять даже ради тебя, а лишь погиб бы в бесплодных попытках.

Ханна закрыла глаза, представив эту картину.

Белый, как мрамор, Кадеирн покачивается, а из уголка его губ стекает серебристая струйка. Эйнен с издевкой улыбается, сверкая острыми зубами в холодном свете, и вытаскивает меч из ее живота. По клинку сбегают красные, словно рубины, капли крови. Одежда сраженной в бою девушки колышется на ветру, и ее пронзают боль, ужас и отчаяние. Мир выворачивается наизнанку, раскачивается из стороны в сторону, осколки реальности вновь собираются в картину настоящего. Снова боль. Алая кровь на руках, прижатых к телу в попытке удержать внутренности там, где они должны находиться. Реальность разбивается вдребезги, осколки разлетаются в разные стороны, непонятный рев доносится сразу отовсюду и ниоткуда. Когти Кары впиваются в ее плечо, проталкивая сквозь время и пространство. Мир сжимается. Кадеирн падает на колени, не сводя с нее глаз. Серебряная кровь. Красная кровь. Серебряная кровь.