Повелитель света

(Док. 10)

Господину Ж. Летелье,

директору обсерватории,

Париж, бульвар Сен-Жермен, 202

Артемар, 20 апреля 1912 года

Прежде всего позволь мне, мой дорогой Жан, благословить причины вашего скорого прибытия в Бюже. Непринужденный тон твоего письма указывает на их несерьезность. Что ж, тогда gaudeamus igitur![25]

Что касается «странных грабежей», то, похоже, они действительно являются чьей-то злой шуткой. Но чертовски злой! Это нечто вроде дома с привидениями, но в большем масштабе. Целые деревни, населенные призраками, не иначе! И знаешь, как наши полные суеверий сельчане называют своих таинственных мучителей? Не догадываешься? Одним словечком из местного наречия, а именно сарваны, черт возьми! Призраки!.. И действительно, воришки неуловимы и не оставляют иных следов, кроме следов своих преступлений. Отсюда, как ты сам можешь представить, и весьма дурное предчувствие, которое растет по мере того, как множатся эти ночные кражи.

Так как это продолжается (что, полагаю, тебе уже известно из «Лион репюбликэн»): их новые ночные вылазки пришлись на деревни Ремоз и Мьёжи, расположенные между Сейселем и Корбоно. Едва я получил твое письмо, как – будто специально – меня вызвали к одной больной из Англефора. Я отправился к ней на машине, не преминув побывать и там, где была сыграна эта beffa[26], как говорят итальянцы.

По правде говоря, опустошения незначительны и кажутся скорее оскорбительными, нежели принесшими реальный ущерб. Но оттого они остаются не менее странными и совершенными с целой кучей шутовских деталей, с виду – сверхъестественных и потому поражающих воображение моих сограждан. Следует отметить, что все это – кражи. Везде, без исключения, где побывали эти хулиганы, пропадал какой-то предмет. Разворотив циферблат часов, они этим не удовлетворились и в придачу отломали стрелки.

Люди не могут найти срезанных ветвей, сорванных овощей, отцепленной вывески и многого другого. Это кражи зачастую вещей бесполезных. Что можно сделать со старым флагом, лишь начавшими покрываться листвой ветками, велосипедной рамой, выброшенной на помойку?.. Правда, были похищены и лопаты, мотыги, заступы и, что более серьезно, животные: кот и козочка. Но у меня есть предчувствие, что все это окажется разыгранной кем-то комедией или, если хочешь, чьей-то местью. Вот только чьей? Никто в наших краях этого не знает. У людей здесь нет врагов. И за неимением более разумного объяснения многие уже поговаривают о появлении некоей нечистой силы: массовом нашествии привидений, вторжении сарванов! Это сумасшествие! Но что ты хочешь: все эти преступления совершаются ночью, с той наивной изощренностью, которую обычно приписывают призракам; и потом, утром – никаких отпечатков ног, никаких следов чьего-либо присутствия!

К тому же у нас тут быстро заметили, что большинство краж были совершены на некоторой высоте от земли, что ворам совсем не свойственно, – с верхушки дерева, со шпица крыши, с фронтона мэрии, и так как эти хитрые субъекты не забыли стереть следы, оставленные ножками их лестниц, теперь у нас в ходу два мифа: первый – о призраках-великанах, второй – о призраках-альпинистах!

Да, и вот еще что: где же скрываются эти негодяи в течение дня? Где складируют украденное? Столько вопросов, на которые нетрудно было бы найти ответы, если бы только жители наших деревень пожелали выставлять по ночам караулы.

Но они запираются на два оборота. Некоторые храбрецы, однако, по ночам дежурят, и с ними полиция. Да вот незадача: сто́ит им засесть в засаде в какой-нибудь деревушке, как грабежи происходят в другой. По моему убеждению, эта шайка (так как их много, в этом нет сомнений) еще до рассвета уходит в леса, расположенные вокруг горы Коломбье, западные склоны которой спускаются вплоть до разграбленных деревень. Там-то они и прячут или закапывают свою добычу, если только не зарывают ее в пески Роны, которая, как тебе известно, течет вдоль этих коммун с другой стороны, на востоке.

Отсутствие следов появления и исчезновения – вот что представляется мне гораздо более трудноразрешимой загадкой.

Да уж, эти проныры дьявольски хитры! И похоже, твердо намерены свести этот регион с ума.

Мне пришлось ненадолго оторваться от письма: похоже, ночью был разграблен Англефор. Этого никто не ждал. Местные жители бахвалились, когда я там был. Как видим, бахвалились зря! Они лишились тачки, плуга, вновь веток (в гораздо меньших количествах), огородного чучела (несколько ветхих тряпок на шесте) и статуи, стоявшей в саду моей пациентки, – слуга этой дамы мне обо всем и рассказал. Не знаю почему, но эти последние две кражи, похоже, ее особенно взволновали (как, впрочем, и всех в Артемаре). Не понимаю, что может быть такого пугающего в краже пугала и гипсового человечка…

Кроме того, воришки унесли домашнюю птицу и… Но лучше я тебе расскажу всю историю; она весьма занимательная.

Одна старая дама, чей дом стоит позади церкви, услышала этой ночью шум. Какой именно? Она точно сказать не может – тогда она еще спала. Она говорит, что проснулась, когда шум этот уже постепенно сходил на нет, и вот тогда-то она отчетливо услышала крик петуха. Петух пел в сумерках, и пение его доносилось откуда-то сверху и с колокольни! И потом, это не было предрассветным кукареканьем, классической утренней петушиной серенадой, – это был «крик петуха, который пытается спастись, отбивается и улетает».

А на следующий день (то есть утром) она увидела – и каждый мог видеть, – что металлический петух, вот уже сотню лет украшавший конек крыши колокольни, исчез!..

Все тотчас же заговорили о чуде – тогда как следовало бы говорить о чревовещании – и отказались расследовать то, в чем видна рука Господа.

К счастью, полиция смотрит в оба, так как месть это или шутка, но всем это уже порядком надоело. Теперь, надеюсь, охрану выставят в тех деревнях, что расположены по направлению следования грабителей, которые движутся к югу.

Думаю, засады следует устраивать в тех населенных пунктах, что растянулись цепочкой между Роной и Коломбье. Тем временем следствие пока, похоже, идет по ложному следу. Так, уже был выпущен на свободу некий бродяга, признанный невиновным в этих злых выходках. Но, поговаривают, в деле появились новые подозреваемые: два пьемонтских поденщика. Они не так давно трудятся в этих краях и следуют тем же маршрутом, что и все эти странности. Лопаты и кирки у них с самого начала имелись – собственные, – так что было чем закапывать награбленное; а тот факт, что были похищены и другие инструменты, указывает на наличие у них сообщников.

Но только представь себе, чего опасается моя жена! Занятные мысли ей иногда приходят в голову – она такая умная! Говорит: «Я всегда боялась мрачных шуток и проделок. И вот что я тебе скажу: если они не прекратятся, то случится одно из двух. До сих пор мистификаторы двигались вдоль Роны и горы Коломбье, но в Кюлозе последняя резко заканчивается. И так как следующие деревни располагаются либо на берегу реки, либо с другой стороны горы, им придется выбирать между двумя этими направлениями. И в том случае, если они решат обогнуть Коломбье, формой напоминающую шпору, на их пути сперва окажется Мирастель, а затем Артемар!»

Какая прозорливость! Впрочем, все эти нелепости закончатся задолго до Кюлоза, гораздо раньше 26-го числа, когда вы сюда приедете. В противном же случае ваше присутствие, а также присутствие Анри и Фабианы, наших дорогих влюбленных, добавит Огюстине твердости духа.

Так что надеюсь на это присутствие от всего моего сердца свояка и мужа.

Искренне твой,

Каликст Монбардо