Повелитель Теней [= Книга Теней]

На потолке возникла надпись: «Безумный Оракул».

«Великолепно, — иронически усмехнулся чародей. — И каков же ответ на мой вопрос? Где та сила, что способна одолеть Хаос?»

Коснувшись куба, он услышал:

Что выше всех и вся во всей Вселенной?
Что больше Силы и главней, чем Власть?
Что лучше Знанья и верней Уменья?
Пред чем, скажи, должно все это пасть?
Та Сила, что другие с трона свергнет,
Та Власть, что неподвластна остальным,
Те знанья и уменья, что и Время
Развеют, словно пыль, туман и дым.

Единственное, что превыше славы,

Богатства, честолюбия и слов.
То, что считают многие забавой,
Не зная истины. И имя ей — Любовь.
Она сильнее смерти или жизни,
Она дает забвенье и покой,
Она бросает в муки и сомненья,
Играя чувствами, а часто — и Судьбой.

И те, кто с этой силой не встречался,

Не знал еще, что значит слово «страсть» —
Такой спокойно может распрощаться
С надеждой получить любую власть.
Любовь имеет много смыслов разных,
И все они — одно, одно для всех;
Она для многих, словно Смерть, опасна —
Однако Смерти нет. Есть неуспех.

И неудача часто хуже Смерти…

Так думают влюбленные порой,
Они как перепуганные дети —
Но время движется, и вновь за той игрой
Сошлись Она и Он. И нет причины,
Которой бы поверили они,
Чтобы избегнуть гибельной пучины…
Ведь что для них преданья старины?

Сгорая в бездне страсти и желаний,

Они сжигают собственную жизнь;
Не ведая времен и расстояний,
Пируют двое в миг последних тризн.
А после? Охлажденье и расплата…
Но юные не видят наперед
Конца Любви. Сейчас же — горы злата
Он отдает за краткий взгляд Ее…

И все, что во Вселенной есть, поэты

Не могут описать их сладких мук
Они друг другом сыты и согреты,
Их разговор — одно касанье рук.
Нет вечных сил. Любовь — не исключенье,
Она пройдет, оставив яркий след;
И стал тот след причиной появленья
Того, что носит имя «человек»…

«Прекрасное произведение, — согласился Инеррен. — Только мне-то что до него? Какое отношение имеет Любовь…»

Он оборвал себя на полуслове. Конечно!!!

Эпилог

— Итак, господин судья, — завершал Мандор полуторачасовую речь, в которой обрисовал Повелителя Теней как закоренелого преступника и сотрясателя основ Хаоса, — изложенные выше события говорят сами за себя. Вам остается лишь вынести приговор, соответствующий тяжести проступков.

— С моей точки зрения, все действительно завершено, — наклонил голову Сухэ.

В отличие от Мандора и прочих присутствующих, демоническая внешность которых была такой, словно они присутствовали на приеме у самого Короля Хаоса, судья почему-то избрал невзрачную человеческую личину с коротко подстриженными седыми волосами, а облачение его — старый желтый кафтан с затертыми пятнами от каких-то странных составов — наводило скорее на мысль о некоем лабораторном эксперименте.

— Однако никогда не следует пренебрегать законом — пусть даже мы и в Хаосе. — Он позволил себе небольшую шутку. Присутствующие вежливо засмеялись. — Подсудимый, вам предоставляется право высказаться.

Инеррен медленно поднялся и краем глаза уловил подбадривающий знак Айры. Он кивнул в ответ. Перед мысленным взором чародея пробежала вся прошлая жизнь, все ее радости и невзгоды.

Вкладывая в слова весь резерв своей силы, он начал говорить. Не руническим стихом-заклинанием, не Высоким Слогом барда — это было небывалой смесью невозможных стилей.