Повелитель теней. Том 2 (СИ)

Альфонс Бризон осторожно выскользнул из большого, отделанного полотнищами красного шёлка и парчи шатра, принадлежавшего виконту Монтре, и нерешительно осмотрелся по сторонам. Последние часы он пребывал в смятении, и временами ему хотелось плакать. Ему не нравилось то, что пришлось покинуть Сен-Марко и сменить дворцовые залы на темноту и холод походного лагеря. Ещё недавно он чувствовал себя любимцем судьбы. Он провёл детство и юность в замке графа Блуа, и, как всё его семейство, пользовался особым расположением хозяев. Его отец был управляющим, мать — фрейлиной графини, а он сам — её любимым пажом. Брат Теодор служил молодому графу и вместе с ним уехал ко двору короля Ричарда, где скоро стал сокольничим его величества. Затем отец отправил Альфонса следом, с тем, чтоб и он мог устроиться при дворе, но ему и в голову не приходило, что он так возвысится — станет фаворитом лучшего друга короля и займёт место брата.

Одни залы сменились для него другими, более роскошными. Праздная жизнь вдруг оказалась наполненной развлечениями. И даже загадочная смерть брата не слишком его опечалила, поскольку дала возможность занять место в свите короля. Его снова баловали и наряжали в шелка и бархат, как куклу. Единственное, что слегка тревожило его, это открытая неприязнь со стороны Жувера, человека приближённого к виконту и имеющего на него влияние. Жувер воспринял его, как соперника, и это соответствовало действительности, поскольку единственным, не очень приятным условием положения Альфонса было то, что ему приходилось ублажать хозяина способом, который считался исключительно постыдным. Именно этим занимался и Жувер, но с большим желанием. Теперь же оба они сменяли друг друга в спальне виконта, и тому, похоже, доставляло удовольствие изредка стравливать их, наблюдая за мелкими склоками.

Жувер был опасен, и Альфонс подозревал, что Теодор пал от его руки, но так же он не сомневался и в том, что убийство имело место исключительно по воле самого Монтре. И потому в доме, где всегда рядом были слуги, да ещё находясь под покровительством виконта, Альфонс старался не обращать внимания на свирепые взгляды и угрозы Жувера, которые тот цедил сквозь сжатые от злости зубы. Он даже пытался жаловаться на него хозяину, но тот лишь добродушно журил своего старого приятеля, и Жан на время оставлял юношу в покое.

Всё изменилось в одночасье, когда Альфонс последовал за виконтом на войну. Сначала это казалось ему интересным приключением — ехать верхом в свите короля, сверкая новыми доспехами под восхищёнными взглядами горожан. Но долгий медлительный переход армии до ночной стоянки отрезвил его. Он устал, спина затекла от длительного сидения в седле, бёдра болели, в голове гудел колокол. Жёсткие ремни, которыми крепились его новенькие блестящие латы, натёрли плечи. Под стёганым камзолом тело парилось и начинало зудеть.

Это было похоже на страшное наказание или плохой сон. И самое главное, некому было пожаловаться, потому что виконт, который тоже испытывал схожие неудобства, был раздражён, а другие спутники, ехавшие рядом на своих конях, стоически сносили неудобства пути. И самое страшное — это был лишь первый переход, за которым должны были последовать другие.

Добравшись до ночной стоянки Альфонс, наконец, снял эти ужасные тяжёлые доспехи, но мыться ему пришлось ледяной водой. Для виконта наполнили походную ванну, подогрев воду, и всё же он был недоволен. Он устал и к тому же начал понимать, что здесь, в условиях похода, его влияние на короля стремительно тает. Тому не интересны были его фривольные беседы и анекдоты, он предпочитал говорить со своими военачальниками, такими же стойкими и невозмутимыми, как он сам. Монтре чувствовал себя лишним и это его пугало и беспокоило. Он был так зол, что Альфонс боялся лишний раз попасть ему на глаза. Только Жувер, перенёсший переход с лёгкостью, поскольку являлся бывалым воином, мог как-то утешить своего друга и господина. Он, не взирая на свирепое рычание Монтре, давал ему советы, как следует держаться в седле, чтоб меньше уставать, что надеть, какое оружие предпочесть, что есть и что пить, чтоб не чувствовать ни голода, ни тяжести в желудке. В конце концов, он добился того, что Монтре успокоился и смирился со своим положением, почувствовав деятельную поддержку со стороны Жана. И теперь уже Альфонс чувствовал себя лишним.

Ещё хуже стало, когда виконт, наконец пришедший в себя и облачившийся в походный камзол лилового бархата с серебряным позументом, отправился к королю. На улице стемнело. В шатре стало сумеречно, лишь несколько ламп, укреплённых на опорных шестах, освещали его внутренность. Альфонс тихонько сидел на своей койке, поставленной возле полога, и вздыхал. Кроме него в шатре был Жувер и несколько слуг, которые, закончив обустраивать место ночлега, удалились.