Повелитель теней. Том 2 (СИ)

— Война — нелёгкое дело для такого изнеженного мальчишки, как ты, — негромко произнёс Жан, присевший на край широкой кровати под балдахином и занятый шлифовкой лезвия кинжала. — Здесь не будет ни тёплой постели, ни сытной еды, ни заботливых слуг. Сам будешь себе чистить сапоги и таскать свои пожитки. Это пока ещё ты живёшь здесь с хозяином, а вскоре он заметит, что ты обуза. Твои шёлковые кудри засалятся, личико покроется грязью и обветрится. Ты уже хромаешь от долгой езды в седле, а скоро появятся мозоли в самых неожиданных местах. Ты исхудаешь, станешь грустным, и хозяину неинтересно будет держать тебя при себе. И ты отправишься к другим слугам, будешь спать под тентом на войлочной подстилке и есть объедки. А потом начнётся война. Ты хорошо владеешь оружием, Альфонс? Ты сможешь защитить себя, если на тебя нападут алкорские наёмники с тяжёлыми мечами и длинными копьями? Ты сможешь убежать от кавалериста, несущегося за тобой во весь опор? Сможешь отбиться от мародёров, если случайно отстанешь от своих? — Жан поднял свой кинжал на уровень глаз и с удовольствием осмотрел блестящее лезвие. — Но не отчаивайся. Может, тебе и не придётся испытать такие ужасы. Ты умрёшь раньше. Кто-нибудь подкараулит тебя в темноте возле шатра и перережет тебе горло. Такое случается на войне.

— С чего бы кому-то перерезать мне горло в центре королевского лагеря? — дрогнувшим голосом спросил Альфонс.

— Всякое бывает. Скоро, очень скоро, эта тьма, бесконечные переходы, сутолока, теснота, недостаток самых обыденных вещей начнёт бесить всех, кто выступил в поход вместе с нами. Они будут злиться и потихоньку звереть. И однажды кому-то покажется, что ты посмотрел на него косо, кто-то ради пустого развлечения поставит на кон при игре в кости твою жизнь или просто кто-то вспомнит, что ты пытался перейти ему дорогу.

Жан повернулся и взглянул юноше прямо в глаза. И в этом взгляде была неприкрытая угроза. Альфонс испугался, поняв, что здесь, и правда, слишком темно и много разных людей, которым нет до него никакого дела. Да и Монтре теперь вряд ли будет долго печалиться о такой утрате. А значит, теперь у Жувера развязаны руки, и он может убить надоедливого соперника вслед за его братом и, даже если виконт узнает об этом, то в условиях похода он не решится выгнать своего соратника, поскольку он ему сейчас нужен, как никогда.

Жувер улыбнулся, и Альфонс, поспешно поднявшись, выскользнул из шатра. На улице было темно. Горящие вокруг факелы оранжевыми пятнами разрывали мрак, однако он продолжал заполнять всё вокруг. Где-то неподалёку, там, где возвышался огромный, на несколько комнат, королевский шатёр, играла музыка. Там было светлее и оживлённей, туда шли рыцари в дорогих доспехах, чтоб занять место рядом с королём за поздним ужином. Альфонсу тоже хотелось пойти туда, чтоб снова почувствовать приятное возбуждение праздника, всегда царившего при дворе, но он не решился. На сей раз его не звали, и место галантных кавалеров и дам было теперь занято суровыми воинами. Никто не нуждался в услугах недавно назначенного сокольничего, и путаться под ногами слуг, обслуживающих пир, было себе дороже.

Возвращаться в шатёр ему не хотелось, там оставался Жувер. Неизвестно, насколько серьёзны были его намёки, но то, что ему доставляло удовольствие запугивать Альфонса, было ясно. И он не даст ему покоя, пока не будет полностью удовлетворён результатом, о котором при его жестокости страшно было подумать.

И Альфонс побрёл в сторону от королевского шатра. Он проходил мимо других, близко поставленных палаток, между которыми сновали слуги и оруженосцы. Где-то далеко ржали лошади, кругом слышался лязг железа. Мимо, едва не сбивая его с ног, проходили простые рыцари и королевские гвардейцы. Вскоре он остановился. Уходить далеко от своего шатра ему не хотелось, он боялся заблудиться, да и слова Жувера о том, что в ночи его может настигнуть чей-то клинок, теперь внушали ужас. Он в нерешительности осмотрелся вокруг.

Рядом стояли две одинаковые белые палатки с золочёными коронками наверху. Между ними был разложен костёр, возле которого сидели три рыцаря весьма благородной наружности: два гвардейца и ещё один — в дорогом бархатном камзоле, ладно сидящем на широких плечах. Немного поколебавшись, Альфонс подошёл и попросил разрешения присесть возле огня. Молодой красивый гвардеец с длинными гладко зачёсанными в хвост на затылке волосами, небрежно кивнул. Они продолжали разговор, который был начат давно и уже перешёл в ту фазу, когда короткие фразы перемежаются длинными паузами, и это никого не тяготит, потому что горящий огонь притягивает взор, околдовывая сознание.

— Я уверен, что кампания будет удачной для нас, — произнёс второй гвардеец, слегка встрёпанный и угловатый молодой человек. — Мы скоро вернёмся домой с богатой добычей и опять обложим алкорцев данью. Король щедро наградит всех, кто участвовал в походе, не говоря уж о тех, кто проявит себя отважными воинами. А быть отважными под командованием даровитых командиров совсем не сложно, как ты считаешь, Валуа?