Повелитель теней. Том 3 (СИ)

— Ты бы сказал? — Марк в упор взглянул на него. — И он не скажет. Я чувствую слабину, и если б она была, я бы его разговорил. Но мальчишка не прост, хитрый, как лисёнок. Он тут целый спектакль разыграл, чтоб привести нас к очередной западне.

— Но это всего лишь мальчишка! — воскликнул Ламбер.

— Сколько ему лет, по-твоему? Не рано для золотых шпор?

— Ты сам-то когда их получил? — усмехнулся тот.

— Вот потому я и знаю, каким надо быть, чтоб так рано стать рыцарем. Оруженосец должен на голову превосходить среднего рыцаря, чтоб до срока получить свои шпоры, или что там вместо них у алкорцев. Я себя в этом возрасте помню, и этот такой же. Мы можем разрезать его на куски, но он не скажет то, что не захочет сказать.

— И что теперь?

— Уведём их в лагерь. Пусть де Бове сам допрашивает их через своих палачей. А мы, что могли, сделали.

Через какое-то время вернулись гвардейцы с Карначом.

— Нет пути, Марк, — проговорил капитан. — Мы проверили две тропы и попробовали пройти через хребет. С той стороны, — он махнул рукой на восток, — только обрыв и пропасть. Разлом на многие мили в обе стороны. Моста нет. Думаю, что тот, что был, как раз и вёл к очередному ориентиру, но они его взорвали.

— Возвращаемся, — принял решение Марк и поднялся.

Обратная дорога заняла у них почти два полных светлых дня, потому что с ними были пешие пленники. Как ни злился на них Марк, но тащить их бегом по камням считал неразумным. В конце концов, они должны были сами дойти до лагеря.

Уже к вечеру последнего светлого дня отряд подъехал к долине, в которой расположилось войско. Навстречу им вышел патруль и один из солдат потребовал сказать пароль. Марк устало потёр лоб, потому что пароля он не знал, они менялись каждый день и каждую ночь.

— Пропусти, — проворчал вышедший из кустов сержант и кивнул всадникам. — Свои.

Они проехали в лагерь и, доставив пленников к шатру короля, передали их охране. После этого Марк вошёл в шатёр, а остальные разъехались по своим стоянкам.

Король был не один, в стороне в походном кресле сидел граф де Бове и рассматривал какие-то карты, разложенные у него на коленях. Марк кратко доложил о результатах своего рейда, готовясь к бурной реакции Ричарда на известие, что его карта оказалась бесполезна. Но как ни странно, король выслушал его спокойно, кивая в знак того, что понимает причины неудачи разведчиков.

— Хорошо, что вы захватили пленных и сохранили своих людей, — наконец, проговорил он. — Мы уже знаем, что этой картой, — он с ожесточением ткнул пальцем в бумагу на своём столе, — воспользоваться нельзя. Она устарела. Мы слишком поздно об этом узнали и не могли вас предупредить.

— Узнали? — Марк удивлённо взглянул на короля и перевёл взгляд на де Бове. — Откуда?

Граф поднял голову и посмотрел на него.

— У нас есть перебежчик, бывший рыцарь Девы Лардес, которого выгнали из Цитадели за какую-то провинность. Он очень обижен на них, хотя, я думаю, что выгнали его поделом. Он хочет денег и за хорошую плату готов провести нас к самой Грозовой горе.

— Я был бы осторожен с этим, — заметил Марк с тревогой. — Тот молодой рыцарь едва не завёл нас под оползень, когда согласился показать дорогу.

— Этот не такой, — усмехнулся Ричард. — Он и на рыцаря-то не сильно похож. Скорее, бродяга и вор. Но какое нам дело до его репутации? Главное, чтоб он выполнил свою часть сделки.

— Когда я буду допрашивать пленников барона де Сегюра, я расспрошу их о нашем приятеле, — кивнул граф. — Посмотрим, что они скажут о нём.

— Да, и расспросите их о других подробностях, которые он выболтал, — согласился король. — Станет ясно, врёт он или говорит правду. В любом случае, я не собираюсь рисковать армией, — он повернулся к Марку, — а потому отдыхайте до светлого утра и снова — на коней, поедете с перебежчиком. Он покажет вам дорогу, а вы нанесёте её на карту. Если что, просто убьёте его и вернётесь.

Марк поклонился и вышел из шатра. Голова у него гудела, и он понял, как устал за эти дни. Вернувшись в шатёр, он услышал богатырский храп Ламбера и мирное посапывание Арно. Он позволил Шарлю снять с себя доспехи и прилипший к коже камзол, а после обтереть тело мокрым полотенцем, и сам, кажется, уснул, ещё до того, как упал на свою подстилку.

— Не нравится мне всё это, — проговорил Валуев, когда следующим тёмным днём они сидели вокруг костра, разожжённого между палатками. — Я всё думаю о тех троих, что мы захватили и передали де Сегюру. Их наверняка сейчас пытают, а потом убьют.

— А о Риккардо и его людях, которых они убили, ты не думаешь? — поинтересовался Игнат. — Об этом душа не болит?

— Всё дело в том, что мы вмешались в чужую войну, парни, — проговорил Карнач, глядя на огонь. — Мы оказались на одной из сторон, но она не наша. Мы всё равно смотрим на всё со стороны, и потому и гибель людей Риккардо, и этих троих в наших глазах несправедливы. И иначе не будет. Мы чужаки в этом мире. Его законы нас или сломают, или погубят. Третьего не дано.

— Оптимистично… — проворчал Фарид. — Хотя, ты прав. Но что нам делать? Уйти?

— Пока не поздно, — кивнул Булатов.