Повелитель войн

– Мы называем всю эту землю нашей по праву, – продолжил Освальд, – потому что Нортумбрия – часть Инглаланда, а мы сражаемся за Инглаланд. Да, мне известно, что Нортумбрия наводнена язычниками! – Я внутренне содрогнулся. – Но язычники есть и в Инглаланде. Епископ Ода родился язычником! Я сын нортумбрийского язычника! И тем не менее оба мы принадлежим энглийскому народу! – Голос его возвысился. – Оба мы христиане! Оба епископы! У скольких из стоящих в этой церкви были родители-язычники?

Вопрос застал всех врасплох, но постепенно стали подниматься руки, включая руку моего сына. Меня удивило число поднятых рук, но, по зрелому рассуждению, большинство воинов Этельстана было из Мерсии, а северная ее часть долгое время находилась под властью данов и заселялась ими. Мой сын опустил руку.

– Но теперь мы не разделяемся на данов и саксов, – продолжил он торжественным тоном. – И не на язычников и христиан. Все мы энглийский народ! И с нами Бог!

Хорошая получилась проповедь. Мы все тревожились. В войске Этельстана было известно, что нам предстоит сражаться на поле, выбранном врагом, и по армии гулял слух, будто бы сам Этельстан не одобрял данное Стеапой согласие.

– Чепуха, – раздраженно отмахнулся Этельстан. – Место не идеальное, но, наверное, даже лучше, чем стоило ожидать.

На следующий день после проповеди моего сына небольшим отрядом из двенадцати человек мы отправились осмотреть лесистый гребень, который должен был оказаться слева от боевой линии войск Этельстана. Я послал Эдрика и Осви разведать гребень вплоть до разрушенного частокола Бринстэпа, и они заверили нас, что в рощице за поселением врага нет. Тем временем пятьдесят других всадников разъезжали по будущему полю боя, удаляясь на север, насколько позволяли условия перемирия. На одном из них красовался приметный плащ Этельстана, а на голове сиял похожий на корону золотой обод, чтобы у врагов не осталось сомнений. Южнее оговоренной границы люди Анлафа не заходили, и я надеялся, что предпринятая Этельстаном рекогносцировка гребня останется незамеченной лазутчиками противника.

В поношенной кольчуге и помятом шлеме Этельстан выглядел как обычный воин, которому предстояло встать в «стену щитов». Он по большей части молчал, осмотрел с высоты поле боя, потом повернулся в сторону разрушенного палисада Бринстэпа.

– Кто там жил?

– Семья саксов, – сказал я. – Им принадлежала большая часть земли в округе. Продавали лес и держали овец.

– Подойдет, – сердито буркнул Этельстан, потом снова посмотрел на равнину, вдоль по которой бежала к далекому морю прямая дорога. – Норманны Эгила будут сражаться?

– Государь, они норманны и, разумеется, будут.

– Тебя я поставлю справа, – продолжил король. – Прямо напротив реки. – Он имел в виду более крупный из потоков. – Твоя задача теснить их левое крыло, заставить думать, что таков наш план.

Узнав, что мне не придется стоять на левом фланге, где ожидалась главная атака отборных бойцов Анлафа, я испытал недостойное воина облегчение.

– Мы оттесним его, но не слишком далеко, – предупредил я.

– Не слишком, – согласился он. – Возможно даже, что совсем недалеко. Просто свяжи его боем, этого довольно.

Сил у нас было меньше, чем у противника, и, выдвигаясь слишком далеко вперед, мы вынуждены будем растягивать шеренги, чтобы перекрыть пространство между потоками.

– Ты можешь сделать для меня еще кое-что, – продолжил Этельстан.

– Говори, государь.

– Нам необходимо выиграть эту битву, – заявил он. – А затем завладеть Камбрией. Нам следует жестоко покарать их! Они бунтовщики!

Он имел в виду данов и норманнов, обитавших в этом беспокойном краю и примкнувших к армии Константина по мере ее похода на юг.

– Государь, это осуществимо, – сказал я. – Но тебе потребуется очень много людей.

– Они потребуются тебе, – поправил он, потом помолчал, глядя на долину. – У олдермена Годрика не осталось наследника. – Годрика Этельстан назначил правителем северной Камбрии, и тот погиб при попытке сдержать наступление Константина. Был он молод, богат и, по слухам, отважен. Он полег в неравной битве со скоттами: щит его изрубили, а сам Годрик сражался до конца, подавая пример своим дружинникам. – Где-то двум сотням из его воинов удалось спастись. Есть, видимо, и другие выжившие. Прячутся в горах.

– Надеюсь, что так.

– Так вот я хочу, чтобы ты принял руководство над его землей и его людьми.

Я в тот миг ничего не ответил. Годрика наделили большими поместьями в Северной Камбрии, и, если они отойдут ко мне, владения Беббанбурга раскинутся от моря до моря через всю Британию. Мне придется поставить гарнизон в Кайр-Лигвалиде и в дюжине других крепостей. Я превращусь в саксонский щит против скоттов, и это не так уж плохо! Но в первый момент я ощутил и смятение.

– Государь, не так давно ты пытался отобрать у меня Беббанбург. А теперь удваиваешь мои земли?

Этельстан поморщился:

– Мне нужен сильный человек на шотландской границе.

– Старик?

– Тебе наследует сын.

– Это верно, государь.