Повелитель войн

Эгил, подобно мне, держался позади своих воинов, предоставив брату играть роль предводителя «стены щитов». Норманны разбили одно из «свиных рыл», навалив перед собой груду окровавленных трупов, и теперь противостоящие им скотты ограничивались оскорблениями и добавлять свои тела в кучу не спешили. Их строй съежился – не только по причине потерь, понесенных во время первого яростного натиска, но и потому, что все «стены щитов» имеют склонность сбиваться вправо. Когда она сближается с врагом, и мечи, копья и секиры норовят найти уязвимое пространство, люди инстинктивно жмутся правее, под защиту щита соседа. Именно так поступили скотты, создав тем самым маленький разрыв в конце линии – зазор между обрывистой долиной реки и «стеной». Он был всего в два или три шага в ширину, но Торольф не устоял перед искушением. Он разбил брошенных против него отборных воинов Константина, а теперь разглядел шанс обойти вражеский фланг. Если ему удастся вклиниться в зазор и расширить его, мы сможем зайти в тыл шотландской «стене щитов», создав ей угрозу, и тогда начнется паника, которая быстро распространится по всей вражеской линии.

Торольф не посоветовался ни с Эгилом, ни со мной – просто переместил часть лучших своих бойцов на правый фланг, потом вышел из «стены щитов» и стал осыпать скоттов насмешками, вызывая кого-нибудь выйти и сразиться с ним. Никто не отважился. Торольф могучий воин: высокий, широкоплечий, с суровым лицом под блестящим шлемом, увенчанным орлиным крылом. В левой руке он держал щит с родовой эмблемой в виде орла, а в правой свое излюбленное оружие – тяжелую боевую секиру на длинной ручке, прозванную им Кровопийцей. На шее у него висела золотая цепь, могучие руки унизаны браслетами. Он выглядел именно тем, кем являлся, – снискавшим в боях славу норманнским героем.

Расхаживая вдоль линии, он неожиданно свернул и побежал к прогалу, призывая своих следовать за ним. И они последовали. Первого из противников Торольф свалил ударом таким мощным, что Кровопийца отбил в сторону щит и разрубил шотландца от плеча до сердца. Торольф взревел, устремляясь вперед, но топор засел в ребрах жертвы, и копье ударило ему в бок. Норманн издал крик, перешедший в вопль, когда он споткнулся, и скотты набросились на него. То были воины из резерва, которых Константин расторопно отрядил заткнуть брешь. Замелькали мечи и копья, и Торольф Скаллагримрсон умер на берегу реки, в изрубленной и исколотой кольчуге, обагрив кровью камыши, растущие по краю бурливого потока. Шотландец, копье которого первым достало Торольфа, вырвал из руки убитого Кровопийцу и с такой силой обрушил его на щит следующего норманна, что тот кубарем полетел с обрыва к реке. Скотты забросали его копьями. Он скатился в воду, заалевшую от погрузившегося под тяжестью доспеха тела.

Последовавшие за Торольфом воины проворно отступили, и пришел черед скоттов издеваться и дразнить. Копейщик, убивший Торольфа, потрясал Кровопийцей, приглашая нас подойти и погибнуть.

Я шагнул к Эгилу.

– Этот ублюдок мой, – прорычал Эгил.

– Мне жаль.

– Он был хорошим братом. – В глазах у Эгила стояли слезы. Потом он извлек меч, Аддер, и указал на шотландца, размахивающего секирой Торольфа. – И этот человек – мой.

Большой барабан, скрытый за спинами людей Анлафа, заговорил в новом, ускоренном ритме, и раздался могучий рев. Норманны Анлафа двинулись вниз по склону.

* * *

Норманны издавали боевой клич и шли нестройной толпой. Многие являлись ульфхеднар и считали себя неуязвимыми. Они верили, что посредством своей ярости и жестокости способны рассеять отряд западных саксов на левом крыле Этельстана. Я не знал, что Этельстан переместился на этот фланг и принял командование уэссекцами. Увидев, что норманны перешли в атаку, король приказал отходить.

Это один из самых сложных маневров, что могут выпасть на долю полководца. Чтобы «стена щитов», отступая, не рассыпалась, требуется дисциплина. Делая шаг назад, воины должны следить, чтобы их щиты соприкасались, и все это время они видят, как на них накатывается визжащая орда. Но западные саксы были в числе лучших наших людей, и до меня доносился голос, повинуясь которому они шаг за шагом пятились. Тем, кто оказался ближе к ручью, мешал овраг. Пространство сужалось, и воины с фланга перестраивались, образуя еще одну шеренгу позади третьей. По мере медленного отступления боевая линия войск Этельстана принимала форму лука. Потом, отойдя шагов на двадцать, уэссекцы остановились, заклацали щитами, выравнивая строй, и тут норманны врезались в них. Атака получилась хаотичной, самые отважные первыми добрались до западных саксов. Они мчались прыжками, словно рассчитывая с разгона проскочить через ряды врага, но их встретили копья и сомкнутые щиты. Уэссекцы не дрогнули. Наступление норманнов разбудило остальную линию Анлафа, она двинулась вперед, и битва возобновилась: снова послышались звон клинков и стук щитов, раздались крики. Чернощитники Страт-Клоты подбирались к моим людям, скотты оттаскивали мертвецов, расчищая себе путь. Руководил ими воин с секирой Торольфа.