Повелитель железа

После этих слов все погрузились в печальные размышления, и скоро храп доказал, что благотворный Морфей не отказал несчастным в своем испытанном утешении.

Один Ламуль не спал. Томимый тяжкими думами, он вдруг увидел во мраке маленький светящийся кружок. Это был луч луны, пробравшийся сквозь дырку в стене. Ламуль подошел к стене и приложил глаз к дырке. На залитой лунным светом поляне там и сям дремали туземцы. Возле ящика с маисом спал, уронив голову на грудь, Галавотти.

И вдруг Ламуль вздрогнул от удивления, и суеверный страх холодными тисками сжал ему сердце. Озаренный луной, на фоне голубого тропического леса, неподвижный, как изваяние; стоял глухонемой бразилец. Луна скрылась за облаком, а когда она вновь осветила поляну, то никакого бразильца уже не было. Странный вой звучал в тишине ночи. Это черная Какао пела песню о вечной любви к неверному Кио.

Глава IX Карьера полковника Ящикова

Рано утром к узникам пришел туземец и поставил на пол миску, содержимое которой шевелилось.

— Что это он притащил? — спросил Ламуль.

Роберт Валуа чиркнул зажигалкой.

— Это дождевые черви! — крикнул он с ужасом.

Полковник Ящиков не сдержался и выругался так, как ругался когда-то, когда пьяный кучер выворачивал тарантас и полковник оказывался на четвереньках в грязной луже.

И тут произошло нечто необычайное и уж никак не предвиденное. Дикарь взмахнул руками, пал ниц и остался недвижим.

— Что с ним такое? — удивился Эбьен.

— Что вы сказали, полковник?

— Просто выругался.

— Гм! Однако он не шевелится.

В темницу заглянул другой дикарь.

— А ну-ка, ругнитесь еще разочек.

Полковник, откашлянувшись, выругался, и мгновенно второй дикарь пал ниц так же, как и первый, и остался недвижим.

— Профессор, вы не знаете, в чем тут дело?

— Дикари в известных широтах очень подвержены обморокам.

— Да, но почему же они падают в обморок, когда полковник ругается?

— Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, возможно, что это просто совпадение…

— Знаете что? — предложил Валуа, — все равно дверь отперта! Выйдемте из тюрьмы, а полковник, я думаю, не откажет в любезности продолжать ругаться.

Они осторожно вышли из темницы, и мгновенно в них направилась по крайней мере дюжина копий.

Полковник поднял руки и зычно выругался.

Все дикари пали ниц, побросав копья.

Галавотти ковылял на своей деревяшке.

— В чем дело? — кричал он, — чего они все повалились, как кегли?

— Черт их знает…

Верховный жрец, тот, который играл на дудочке, появился на поляне.

— А ну-ка его, — предложил Валуа.

Полковник выругался.

Жрец замер. Колени его задрожали, глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.

— Еще разочек! — скомандовал Валуа, — без промаха! Пли!

Полковник выругался.

Жрец упал на колени и вдруг начал изо всех сил подметать землю бородою.

— Завели! — пробормотал Галавотти. — Крепко же вы, сеньор, ругаетесь! У старика того гляди отскочит кокос!..

Еще многие дикари повыскочили из хижин, и все они попадали, как карточные домики, подкошенные магическою бранью полковника, Галавотти, рыча от восхищения, несколько раз повторил это ругательство и, наконец, довольно хорошо начал произносить его.

— Я рожден лингвистом, — воскликнул он, ну, черномазая тумба, попадись ты мне только!

И как раз в этот миг Какао вышла из своего тростникового замка. Для вящей обаятельности она на этот раз украсилась поясом из живых лягушек и ящериц. Галавотти подскочил к ней.

— Вот тебе, — крикнул он, ругнувшись при этом по-полковничьи.

Какао мгновенно упала на землю.

— Ага! Жаба ты татуированная! Вот тебе еще. Мало! Получай еще! Слон проклятый! А, у Галавотти только одна нога! Ладно! Вот тебе! Вот тебе!

И Галавотти продолжал ругаться, причем Какао корчилась на траве и постепенно затихала.

— Довольно, — крикнул Ламуль, — она не выдержит!

— Да знаешь ли ты, — продолжал Галавотти, — что самые красивые женщины в Аргентине считали за честь обняться со мною… Две ноги есть у всякого… Великая штука две ноги… А, ты вздумала воротить свой дурацкий хобот? Вот тебе! Вот тебе!

Верховный жрец подползал между тем и продолжал мести землю бородой. Приблизившись к полковнику Ящикову, он знаками попросил его следовать за собою.

— Как вы думаете? — спросил тот, — не рискованно мне идти за ним?

— Пойдемте все, — предложил Валуа.

— Вы только на всякий случай ругайтесь от времени до времени.

Они пошли к скале, прикрытой огромными листьями какого-то неизвестного дерева. В скале оказалась пещера, вход в которую был украшен человеческой головой с рыжими бакенбардами. Свет в пещеру проникал сквозь выдолбленное в сводах отверстие, и при этом тусклом свете путешественники различили венский стул, водруженный на груде человеческих и звериных черепов. Верховный жрец знаками предложил полковнику сесть на этот удивительный трон.

— Садиться или нет? — спросил полковник.

— Я бы на вашем месте отказался! — произнес Валуа, которому плохо удавалось скрыть свою зависть.