Повелители лошадей (ЛП)

— Один из вас солгал и поплатится за это жизнью, — пророкотал Ямун, переводя взгляд со священника на писца. Распростертый слуга начал сотрясаться от приглушенных рыданий. Коджа снова посмотрел на письма, сбитый с толку этим странным обвинением. Ямун посмотрел на двух мужчин поверх своих сложенных рук, его разум был погружен в раздумья.

Внезапно кахан встал, опрокинув табурет, и направился к выходу из палатки. — Капитан! — крикнул он в темноту. Офицер появился через секунду. — Выведите этого пса и казните его. Сейчас же! Ямун ткнул пальцем в писца. С пронзительным воплем мужчина вцепился в ковры в поисках спасения.

Жалобные крики писца становились все громче по мере приближения стражников в черных одеждах. Коджа скользнул назад, с пути воинов с мрачными лицами. Лицо Ямуна было искажено гневом и ненавистью.

— Заткнись, собака! — крикнул кахан. — Стража, возьмите его!

Трое солдат подняли писца и вынесли его из юрты. Его приглушенные крики были слышны сквозь толстые стены. Ямун выжидающе ждал. Крик стал неистовым и хриплым, затем раздался глухой удар, и крики прекратились. Ямун удовлетворенно кивнул и занял свое место.

Коджа понял, что он дрожит. Опустив глаза, священник практиковал свою медитацию, чтобы восстановить самообладание.

Капитан стражи откинул полог палатки в сторону. В его руках был окровавленный сверток — простая кожаная сумка. Не говоря ни слова, он вошел и опустился на колени перед каханом. — Как ты приказал, так и сделано, — сказал капитан, разворачивая сумку. Там, в середине, была голова писца.

— Отличная работа, капитан. Забери его тело и скорми его собакам. Насади это, — он усмехнулся, указывая на голову, — на копье, чтобы все могли это видеть.

— Будет сделано. Капитан с любопытством посмотрел на Коджу, затем взял голову и ушел.

Ямун глубоко вздохнул и уставился в пол. Наконец, он повернулся к Кодже. — Теперь, священник, перевяжи мне руку.

Все еще слегка дрожа, Коджа достал свои травы и начал работать.

2. Мать Баялун

Ямун пустил рысью свою лошадь, крепкую маленькую пегую кобылку, через лагеря своих солдат. Рядом с ним ехал Чанар на чисто-белом жеребце. Сзади послышался звенящий перестук поводьев и копыт, когда пятеро телохранителей, одетых в черную одежду мужчин из элитного клана Кашик, последовали по пятам.

Прошло несколько дней с момента аудиенции со священником из Хазарии, а Ямун все еще размышлял о происшедших событиях. Он нахмурился, обдумывая содержание писем посланника. Принц Хазарии хотел заключить договор между их двумя народами. Ямун не знал, желательно ли это, и, прежде чем принять решение, ему нужно было узнать больше о Хазарии — их численности, сильных и слабых сторонах. «Спящего кролика ловит лиса», — по крайней мере, так гласила старая поговорка. Ямун не собирался поддаваться усыплению с помощью простой бумаги.

Мысленно отбросив эту тему, Ямун замедлил шаг и с гордостью посмотрел на бесконечное море солдатских палаток и походных костров. Это была его армия. Он организовал соплеменников в арбаны по десять человек, затем в джагуны по сто, еще дальше в минганы по тысяче, и, наконец, в тумены — большие подразделения по десять тысяч человек. У каждого солдата было звание и место в армии, как и планировал Ямун. Под его командованием степняки превратились из разбойничьих банд в строго дисциплинированную армию.

Кахан натянул поводья своего коня, остановив его прямо перед небольшой группой солдат, собравшихся вокруг костра. Сопровождавшая его свита тоже с грохотом остановилась. Отряд из десяти человек, сидевший вокруг костра, вскочил на ноги.

— Кто командир этого арбана? — потребовал Ямун, постукивая хлыстом по бедру. Лошадь кахана беспокойно гарцевала, взволнованная энергией Ямуна.

Один мужчина поспешно рванулся вперед и бросился на землю к копытам кобылы. В теплый весенний день на мужчине были только шерстяные брюки и халат — синяя туника в пятнах, отделанная красным. Коническая шапка из медвежьей шкуры, украшенная кисточками из козьей шкуры, выдавала в мужчине рядового из тумена Чанара.

Удовлетворенный ответом солдата, кахан подождал, пока его лошадь успокоится. — Встань, брат-солдат, — сказал он, пытаясь успокоить нервничающего солдата.

— Есть, Великий Господин, — пробормотал мужчина, поднимаясь с земли. Даже стоя прямо, мужчина не поднимал глаз. По большим шрамам на его щеках Ямун мог сказать, что этот человек был крепким и закаленным солдатом.

— Не бойся, воин, — успокаивающе произнес Ямун. — Тебя не за что наказывать. У меня есть несколько вопросов, вот и все. Командир твоего джагуна рекомендовал твою храбрость и мастерство. Какова орда твоего отца? Ямун смахнул мух с гривы своей кобылы.

— Прославленный Император Туйгана, мой отец родился в клане Джебе. Закончив свои слова, солдат снова поклонился.

— У орды Джебе много юрт, и он хорошо служил мне в прошлом. Как тебя зовут?

— Хулагу, Кахан, — ответил солдат, снова, кланяясь.