Повелители лошадей (ЛП)

Ямун понимающе хмыкнул. Некоторое время он наблюдал, как маленькие струйки сладкого дыма вьются вверх от его руки. Наконец, он заговорил. — Поскольку они не нападают на меня, возможно, я должен пойти к ним.

Коджа вздрогнул от этого предложения. — Кахан, Семфары — могущественная нация с большими каменными городами, окруженными стенами. Вы не сможете захватить их с помощью ваших всадников. У них много солдат. Кахан, казалось, не понимал величия халифа. — Семфар не хочет войны, но они будут сражаться.

— Но они отказались от моих требований, не так ли?

—Только потому, что им нужно больше времени, чтобы обдумать их, — объяснил Коджа, дуя на тлеющие благовония.

— Они тянут время. Они не намерены подчиняться мне, и ты это знаешь, священник, — подвел итог Ямун. Последние струйки дыма от благовоний повисли над его ладонью.

— Благородный кахан, людям требуется время, чтобы принять решение. Мой принц, Оганди, должен услышать о том, что произошло в Семфаре, а затем обсудить это со старейшинами Хазарии. Коджа осторожно втер теплый пепел в пропитанную кровью бумагу. Закончив, он начал перематывать бинт вокруг руки кахана.

— Тогда твой народ должен знать, что я уничтожу их, если они откажутся от моих требований, — мрачно пообещал кахан. Его лицо было бесстрастным, и он, молча, наблюдал за Коджей — понял ли тот его слова. Коджа беспокойно заерзал, не зная, как реагировать на такую угрозу. Затем, сняв напряжение, Ямун наклонился вперед и хлопнул священника по колену. — А теперь, посланник, расскажи мне о людях и местах, которые ты видел.

Уже почти рассвело, когда кахан разрешил Кодже уйти. Измученный напряжением встречи и с отупевшей от вина головой, священник, спотыкаясь, вышел из юрты. Ледяной ветер трепал его мантию, трепал ее вокруг ног. Дрожа, Коджа плотнее закутался в тяжелую овчинную шубу, взятую из вещей, все еще лежавших на его лошади, но это мало помогло его обутым в легкую обувь ногам. Топая, он старался заставить кровь снова циркулировать по холодным пальцам ног.

Телохранители кахана наблюдали за священником с того места, где они сгрудились у небольшого костра. В течение трех недель, что Коджа путешествовал с воинами Туйгана, такие люди, как эти, присматривали за ним. По большей части они, молча, смотрели на него, но некоторые были разговорчивы. Именно от этих людей Коджа узнал больше всего о народе Туйгана.

Но не очень много. Народ Туйгана были кочевниками, разводили овец, крупный рогатый скот и верблюдов. Но лошади были их жизнью. Они ели конину и варили кумыс из простокваши из кобыльего молока. Они дубили конские шкуры и делали плюмажи из конских хвостов. Они ездили на лошадях лучше, чем кто-либо, кого Коджа когда-либо видел. Казалось, что каждый мужчина был воином, обученным владеть луком, мечом и копьем.

Лучшие из этих воинов были отобраны в качестве телохранителей кахана — Кашиков. Это были люди, которые сейчас наблюдали за ним от своего костра. Каждый мужчина был проверенным воином и убийцей. Один из них встал и объявил себя сопровождающим священника.

— Кахан приглашает тебя остановиться в одной из его юрт, — сказал приземистый охранник. Это не было сформулировано как приглашение, но Коджу это не волновало. Команда означала палатку, а в палатке было бы тепло.

Охотно следуя за охранником, Коджа шел медленно, иногда спотыкаясь о пучки травы, которые пробивали тонкую корку снега. Его усталое тело едва замечало это. За ним последовал слуга, ведя лошадь священника. Наконец охранник остановился и отодвинул в сторону полог из войлочного ковра. Коджа вошел, и слуга занес его вещи. Усталость навалилась на него; священник, пошатываясь, подошел к куче ковров и мягко рухнул на них, погружаясь в блаженный сон.

Солнце стояло высоко над восточным горизонтом, когда Коджа проснулся от чьих-то криков за пределами его юрты. — Лама Коджа, посланник Хазарии, выходи.

Коджа расправил свою помятую от сна одежду и шагнул через дверь юрты. Снаружи стояли четверо гвардейцев, одетых в черные одежды телохранителей кахана. На них были высокие шапки из соболя, шкуры вывернуты наизнанку, так что кожа была снаружи. В косы мужчин были вплетены серебряные диски и кисточки из голубой пряжи. С их поясов свисали длинные прямые мечи, серебряная фурнитура поблескивала на солнце. Коджа прищурился и заслонил глаза от яркого света.

— Ямун Кахан, Прославленный Император Туйгана, приказывает тебе предстать перед ним, — сказал один, выходя вперед из ряда остальных.

Коджа вздохнул и поднял руку, призывая мужчину подождать, затем нырнул обратно в палатку. Внутри он поспешно стянул с себя грязную мантию и порылся в деревянных сундуках с одеждой, перекидывая рубашки и пояса через плечо. Наконец, Коджа вытащил оранжево-красный шелковый халат. Это был цвет, который носили ламы его храма, секты Красной Горы. Он купил шелк у торговца из Шу и заказал халат специально для себя, узнав, что направлен на совет в Семфар.