Повелители лошадей (ЛП)

— Хорошо. А теперь, — сказал Ямун, поворачиваясь к Кодже, — приготовься. Приближаются Генерал Чанар и его помощники, и тебе придется записать все, что будет сказано. Теперь ты узнаешь, где был генерал Чанар.

Коджа посмотрел в сторону ворот частокола, легко различив прямую фигуру генерала, восседающего на своем коне. В отличие от всех остальных, кто проходил через ворота, Чанар отказался спешиваться, оставаясь в седле, пока его коренастая белая кобыла гарцевала вверх по склону. За ним следовали трое пеших помощников, их лошади остались у ворот.

Выехав вперед, Чанар дал шпор, и хлестнул своего коня, заставив его встать на дыбы и гарцевать. Животное уже было воодушевлено, но генерал был полон решимости, заставить коня — показать себя еще лучше, чтобы сделать свой приезд еще более захватывающим. Следовавшие за ним помощники держались на приличном расстоянии, чтобы его лошадь не набросилась на них.

Наконец Чанар добрался до вершины холма. В последний раз, дав шпоры, он вздыбил своего коня, опустив его копыта чуть ниже коврового покрытия. Хранитель колчана подбежал вперед и взял поводья, удерживая лошадь, пока Чанар спешивался. Перекинув одну ногу через шею лошади, генерал легко соскользнул с седла и с громким шлепком приземлился на ноги в грязь.

— Приветствую моего кахана, — громко сказал Чанар. Он посмотрел на всех, кто его окружал. — Хотя я был далёко, когда мой хан меня позвал, я быстро возвратился, — сказал он, процитировав старое стихотворение.

— Много у меня врагов, но быстро падают они, как ветхие деревья, — возразил кахан, цитируя, то, же стихотворение.

— Приветствую моего брата Чанара, — продолжил Ямун. — Пусть Бог Неба всегда хранит твоих лошадей тучными, а ягнят — многочисленными. Носитель колчана зачерпнул полный ковш кумыса, и передал его кахану. Ямун отпил из ковша. Желто-белая жидкость прилипла к его усам. Затем ковш перешел к Чанару, который шумно сделал большой глоток и вернул его обратно. Слуга направился к Ямуну, но кахан махнул ему, чтобы он шел к Кодже.

— Сегодня он тоже выпьет из моей чаши.

Чанар удивленно переводил взгляд с Ямуна на Коджу, когда слуга передавал половник. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так, же быстро закрыл его.

Собравшись с духом, Коджа взял ковш обеими руками и сделал большой глоток горького напитка. Подавив рвотный позыв, он вернул серебряный половник слуге.

Кахан повернулся на восток и вылил немного кумыса на ковер. Затем он повернулся на юг и запад, проделывая то же самое в каждом направлении. Он  избежал только севера — злого направления. Тем временем слуга снял штандарт с хвостами, с подставки и опустил его перед Ямуном.

— Тейлас ведет нас на охоту. Тейлас ведет нас в битву. Тейлас делает наших жен плодовитыми, — пропел Ямун бесцветным голосом, выливая остатки кумыса на штандарт. Слуги взяли чашу и штандарт, и вернули их на свои места. Ямун, покончив с формальностями, откинулся на спинку своего трона. — Садись, Чанар, и докладывай, — небрежно сказал кахан.

Медленно и с заметной неохотой Чанар сел рядом с Коджей, злобно глядя на священника.

Как раз в тот момент, когда генерал собирался заговорить, из палатки Баялун прибыла процессия. Вторая императрица возглавляла небольшую группу, состоявшую всего из нескольких слуг. Ступив на ковры, она поклонилась кахану. — Я благодарю моего мужа за то, что он позволил мне присутствовать. Ее серебристо-каштановые волосы густо блестели в лучах утреннего солнца.

Ямун почтительно кивнул своей мачехе. — Мы всегда рады вашей мудрости. Мать Баялун быстро заняла место напротив мужчин.

— Теперь представь свой отчет, Генерал Чанар, — приказал Ямун. Чанар медленно перевел дыхание, собираясь с мыслями. После небольшой паузы он начал.

— Следуя твоим приказам, я сначала отправился в орду Томке. Он всю зиму стоял лагерем в степи Желтой Травы, но сейчас, весной, его пастбища почти...

— Он не должен двигаться, пока я ему не скажу, — прервал его Ямун, адресуя свой комментарий Кодже. Священник послушно записал это, делая быстрые штрихи.

— Как я уже сказал, — продолжил Чанар, — трава там почти исчезла. Он надеется двинуться на восток, к народу Цзу-Цзу, но он ждет твоих приказов.

— Как его люди?

— Томке отпустил многих из них домой на зиму, чтобы сократить выпас скота. У него осталось три тумена — Сартака, Ногая и Кадана — в дополнение к его собственному тумену. Коджа сосчитал их по пальцам. — Но они не полные. Его волшебники насчитывают, наверное, тридцать минганов.

— Минган? — Коджа мягко прервал его. — Что это? Пожалуйста, извините меня, но мне нужно знать для записи.

Чанар презрительно ответил ему. — Минган — это сто арбанов. Арбан — это десять человек.

— А, — пробормотал Коджа, подсчитывая цифры на маленьких счетах, — у Томке тридцать тысяч человек.

Ямун нахмурился. — Он отпустил слишком многих воинов. Прикажи ему немедленно вернуть их.