Повелители охоты

– Мне приказали узнать, не нужна ли тебе компания в это трудное время.

Баэл рассмеялся, а я удивленно кашлянул.

– В какое трудное время? – спросил я, испугавшись настолько, что на миг забыл о своем мрачном настроении.

– Я не знаю. – Она махнула рукой. – После бабушкиного сна. Восстания. Охоты. Плохого завтрака. Выбери на свой вкус.

Теперь все встало на свои места. Запределье, должно быть, опустело, потому что все Неблагие собрались здесь, в замке, чтобы довести меня.

Я редко старался подобрать слова, но это дерьмо было выше моего понимания.

– Эйна…

– Можешь не стараться придумать комплимент. – Она подняла руку. – Моя самооценка этого не выдержит. Уверяю, меня от этой ситуации тошнит так же, как и тебя.

Я боролся с собой, не зная, смеяться или стонать, и закашлялся.

Пошарив позади, я схватил ближайшее одеяло и бросил Эйне. Она обернула его вокруг себя и завязала, а я подвинулся, освобождая место на кровати.

С достоинством королевы она уселась и бросила на брата уничтожающий взгляд.

– Хватит смеяться, Баэлфри.

Я потянулся за вином и махнул рукой, чтобы пробка исчезла. Сначала я наполнил кубок Эйны, затем свой – почти до краев.

– Кто тебя послал?

Я знал ответ еще до того, как Эйна открыла рот. Она сморщила нос и сменила позу, перестав притворяться и полностью переменившись. Ее плечи расправились, а глаза сузились, придавая ей ястребиный вид.

– Мать не успокоится, пока кто-то из ее детей не займет трон, чего бы это ни стоило.

– Разве может быть цена выше той, которую заплатил бедный Гвидион? – ахнул Баэл, отчаянно пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

Я бросил на него укоризненный взгляд.

– Ты закончил?

– Нет. – Он хихикнул. – Могу я провести эту проклятую свадьбу?

Баэл снова засмеялся. Я нахмурился и сделал большой глоток вина.

Браки между двоюродными братьями и сестрами не были чем-то необычным, особенно среди знати – по крайней мере, именно об этом талдычила тетя Рэйвин почти каждый год, и теперь она снова взялась за старое. Я все еще не поддавался на ее уговоры.

– Что ж, мне все равно не видать трона, – категорично сказала Эйна, отпивая вина.

Я покосился на нее.

– Да?

Она нахмурилась, не убирая кубок.

– Да. Ты, конечно, красавчик, Сай, но я бы лучше трахнула скорпиона.

Я искренне рассмеялся.

– Хочешь, найду для тебя одного? Посмотрим, готова ли ты сдержать свое слово.

Она равнодушно подняла бровь.

– Отлично. Давай.

Мы оба посмотрели на Баэла, и он выпучил на нас глаза в ответ.

– Что?

– Раз Эйна не хочет занять трон, то разве ты не единственная надежда для Рэйвин стать королевой-матерью? – спросил я.

Баэл махнул рукой в воздухе, отказываясь это комментировать.

– А как же Гвидион?

– Кстати, где он? – спросил я.

– Без понятия, – отозвался Баэл. – Есть места, которые я не вижу, знаешь ли.

Я проглотил ответ, когда на его лице мелькнуло странное выражение. Будто он вспомнил, что должен где-то быть. Я прищурился, и меня охватило плохое предчувствие.

– Ладненько. – Баэл отошел от книжного шкафа и хлопнул в ладоши. – Пойдем вниз? Или вы двое, так сказать, задержитесь?

Я махнул рукой, и книга слетела с полки, ударив его по затылку. Он даже не уклонился, и это снова заставило меня задуматься.

– Я не пойду. Вы двое вольны делать что хотите. – Я отвернулся, намекая, что им пора.

С полминуты они молчали, переглядываясь.

– Сай, если сейчас все плохо, представь, насколько хуже станет, если ты не пойдешь…

– Я знаю, – оборвал я его.

– Тогда почему?

Я наклонился и выдвинул ящик тумбочки, извлекая кусок потертого пергамента.

Это письмо преследовало меня. Диктовало каждое решение с тех пор, как бабушка Силия оставила его мне и вошла в Исток.

Я протянул его Эйне и заглянул Баэлу в глаза.

– Давайте, – сказал я кузенам. – Прочитайте его.

Они погрузились в чтение, а мои мысли вернулись к слюа, заточенной под замком. Даже не присутствуя в моей жизни лично, она стала бельмом на глазу. Она была символом как восстания, так и всех тех, кто ненавидит нас, но не хочет из-за этого начинать войну.

За последний год силы Дуллахана утроились, в основном благодаря человеческой королеве. Она в одночасье стала легендой, а ее реальная история, кажется, переплетенная с историей ее сестры, стала лучшей основой для песен бардов.

– Что ж, – через минуту сказал Баэл. – Обожаю эти предсмертные признания.

Эйна уронила письмо, и я смотрел, как оно упало на кровать, будто осенний лист. Она повернулась к брату.

– Полагаю, у тебя есть план?

Раньше она бы спросила меня, но не сейчас. Раньше я бы разозлился, но последний год оказался слишком невыносимым. Я не мог винить ее за это.

Баэл посмотрел на меня поверх ее головы. Я еле заметно кивнул в знак согласия, и он ответил:

– Конечно, он у меня есть. – Кузен похлопал меня по плечу.

Кажется, это успокоило Эйну, а вот меня лишь сильнее встревожило. Предоставить Баэлу свободу действий еще хуже, чем разбираться с этим самому… все может пойти наперекосяк столь многими способами.

Баэл постучал длинными пальцами по рукояти ножа, висевшего у него на поясе.