Повелители стихий

Уголок рта Бастьена приподнялся в слабой полуулыбке. Маленького Дикки мог запросто хватить сердечный приступ, так что первый рабочий день стал бы для Бастьена выходным.

Джози вскинула руку.

– Папа отдал это место мне, Ричи, мне. К тому же, – длинная русалочья голубая коса соскользнула с ее плеча, когда она тряхнула головой, – я вижу людей насквозь – их ауру, если хочешь, – и могу сказать, что тебе нужна помощь. Не думаешь же ты, что мое предложение – это благотворительность или что-то в этом роде?

Ричи с сомнением фыркнул, и Бастьен был на этот раз согласен с ним.

– Вовсе нет, – продолжила Джози, с прищуром покосившись на брата. – Я предлагаю работу. Много работы. Минимальная зарплата плюс чаевые наличными, в обход бухгалтерии. Кроме того, спальное место в подсобке, где…

– Там раскладушка, – перебил ее Ричи.

Джози пропустила его реплику мимо ушей.

– Где ты можешь жить, сколько захочешь, только закрывай помещение на ночь.

Бастьен обдумал предложение. Его не очень-то привлекала идея стать подотчетным кому-то – тому, кто будет отвлекать его от сладких галвестонских волн, но, с другой стороны, он проводил бы на пляже каждый день – собственно, как жил и сейчас, правда, ему не приходилось закрывать по вечерам магазин и всю ночь торчать взаперти. Однако – и это было существенное, даже монументальное «однако», – у него появились бы собственные деньги.

– А на кого я буду работать? – Он не сводил глаз с Джози, чтобы Ричи не дай бог не возомнил, что имеет хоть какую-то власть над ним.

– Ты будешь работать на меня как член команды Seas the Day[28]. – Она кивнула на логотип на футболке брата. Такая же надпись украшала ее футболку. – Как и Ричи. Мы не обидим, если не будешь отлынивать.

Бастьен кивнул. Он полагал, что справится, если будет работать на Джози, а не на старину Дикки.

– Звучит заманчиво. – На самом деле предложение было более чем заманчивым. Оно принесло настоящее облегчение. Теперь Бастьену не придется возвращаться в тот гадюшник, который мать заставляла называть домом. И он останется далеко-далеко, навсегда.

– Отлично! – просияв, чирикнула Джози. Бастьен знал, что она думает. Знал, что видит в нем мятущегося бездомного мальчишку, нуждающегося в помощи. Но это было только половиной правды. Он нагнулся, подхватил свою рубашку, скатанную вместо подушки, и хорошенько ее встряхнул, прекрасно зная, что невозможно полностью избавиться от крошечных песчинок, просачивающихся, как юркие безбилетники, даже в самые укромные уголки.

Бастьен не был бездомным – в настоящем смысле этого слова. Он просто решил уйти из дома. Хотя деньги, вкусная еда, шикарные машины, громадное поместье – все прелести прошлой жизни – ждали его обратно.

– Ричи выдаст тебе форменную футболку члена команды и расскажет, что к чему. – Она повернулась к брату и, понизив голос, сказала: – Я пойду, пора открываться. Не будь… – Она вздохнула. – Просто дай ему шанс. Нам действительно нужны дополнительные руки. – Она побежала к хижине с соломенной крышей и нырнула в распахнутую дверь.

Как только Джози исчезла из поля зрения, Ричи приосанился, сложив руки на груди.

– У моей сестры пунктик насчет бездомных. Несколько раз в году она находит очередного бродягу, дает ему еду, кров, работу, но они у нас не задерживаются. Бездельники, только все портят. – Он зарылся ногой в песок, словно хотел сказать: «Я здесь свой, а ты здесь – временно». Бастьен подумал, что Ричи остается лишь помочиться возле хижины, чтобы пометить свою территорию. – И ты такой же босяк и тунеядец, выезжающий на доброте сердобольных вроде моей сестры.

В душе Бастьена поднялась волна гнева, и он сделал то, чему научился, годами выслушивая обвинения и оскорбления, какие не снились любому тощему Дикки: впился взглядом в точку возле его правого уха. Отведи он взгляд чуть дальше – и тот, кого он старался не слышать, сразу заметил бы. Пощечина когда-то убедила его в этом, став клеймом на левой щеке. Он рассеянно потер щеку, ощутив под пальцами песок, и его взгляд устремился в океан. Тяжелые волны вздыбились, словно чувствуя его настроение. Бастьен глубоко вдохнул. Он не мог себе позволить выплеснуть гнев – во всяком случае, на этого дурня. Гремучая смесь слишком долго кипела в нем на медленном огне, и, извергнув ее сейчас, он бы попросту отправил Дикки на больничную койку.

Храбрая чайка боролась с бушующими волнами, плескалась в воде и затем, исчезнув на мгновение и снова вынырнув, торжествующе взмыла вверх, поднимаясь все выше и выше.

По правде говоря, эта злоба пугала его. Вот почему он ушел из дома. Поначалу он думал, что достаточно дистанцироваться от родителей, чтобы подавить пожирающий его внутренний огонь, но спустя всего несколько часов после того, как вырвался из Акадианы[29], понял, что на самом деле бежит от самого себя.

И это бегство лишь утомляло его.

– Тебе не стоит беспокоиться на мой счет, – сказал Бастьен, не совсем уверенный в том, что Дикки уже закончил демонстрировать, кто тут главный.

– Черт, какой ты чудной.