Повелители сумерек: Антология

Танька начала выполнять какое-то движение, но не выдержала, громко расхохоталась, смеялась долго, до выступивших слёз; не в силах ничего сказать, упала на диванчик и показывала на Эдика пальцем.

«…Выбрать одного, показавшегося по внешности наиболее способным к восприятию внушения…» — прочитал про себя Борис, спотыкаясь на ятях и твёрдых знаках.

Да уж, Танька у нас только по внешности и способная, да всё что-то не на то способная, подумал Борис скептически, он вообще не сильно верил в гипноз, телепатию и прочую медитацию-левитацию…

— А что так слабо заказал, Эдичка? — Танька наконец просмеялась и игриво поглядывала на Эдика. — Мог бы уж попросить сразу танец со стриптизом…

«Тебе бы только сиськи кому показать, дура… — мысленно констатировал брат не состоявшейся Волочковой. — Достал этот придурок со своими идиотскими играми… Сейчас Димку начнёт гипнотизировать, куда тот денется… Будет изображать для Эдика всякие фортели, он и без всякого гипноза тут по стойке «смирно» стоит и по струнке ходит…»

Борис как в воду глядел. Эдик, не разочарованный первой неудачей, принялся за Димку. Новые опыты по проверке внушаемости прошли успешно: после уверений доморощенного мага в своей над ним власти Димка сначала не смог поднять руки с подлокотника кресла, а потом расцепить сцепленные пальцы — и весьма успешно при этом, по мнению Бориса, изображал лёгкий испуг и удивление. Довольный Эдик снова начал шаманить с отцовской зажигалкой.

— Смотри внимательно. Не отводи взгляда. Ты видишь только этот предмет и слышишь только мой голос. — Эдик говорил настойчиво, но монотонно; блестящая зажигалка покачивалась перед глазами Димки, медленно приближаясь к ним. — Твои руки отяжелели, ты не можешь их поднять. И не пытайся, твои глаза закрываются, ты засыпешь, но продолжаешь слышать мой голос…

Димка послушно прикрыл глаза и ровно задышал.

«Да уж, — решил Борис, чего бы ему не потешить Эдика, пока тот ещё какую игру покруче не придумал…»

— Ты спишь, но продолжаешь слышать мой голос… Сейчас ты откроешь глаза и встанешь, но будешь продолжать спать… Встань! Открой глаза! Ты не видишь и не слышишь ничего вокруг, только мой голос, и делаешь только то, что скажу я…

Димка встал и открыл глаза. Танька, с любопытством наблюдавшая за этим камланием, удивилась, как он умудрился изобразить такой невидящий, абсолютно отсутствующий взгляд — глаза смотрели не на что-то одно в комнате, а вообще на все сразу и ни на что конкретно.

— Вытяни руки ладонями вперёд! — (Димка вытянул.) — Сейчас я положу на них два предмета, они лёгкие, ты можешь держать их сколько угодно!

Эдик метнулся к подоконнику, тут же вернулся с двумя цветочными горшками и поставил их на подставленные ладони.

«Точнёхонько по третьей главе шпарит, прямо из книжки», — догадался Борис.

А Эдик гордым жестом показал на застывшего статуей Димку.

— Ну и что тут такого? — разочарованно спросила Танька.

— А вот сама попробуй!

Эдик принёс ещё один горшок и поставил на её ладонь.

Горшочек, как и те два, был не особенно большой и тяжёлый, но верхушка цветка (Борис не знал его названия) колебалась из стороны в сторону, делая видимой мельчайшую дрожь ладони. Два первых стояли абсолютно неподвижно.

— Поняла? Под гипнозом знаешь сила какая? Цепи рвать можно…

Цепей, для проверки, под рукой не оказалось. Борис решил разоблачить шарлатанство иным способом.

— Значит, ничего не видишь и не слышишь, — зловеще протянул он, надвигаясь на Димку; осторожно, двумя пальцами, снял с него очки и положил на стол. — Не видишь, значит…

Он широко размахнулся и ударил Димке в глаз, остановив летящий кулак в паре сантиметров от его лица. Никакой заметной реакции у Димки не было, и ни один листочек на цветах не дрогнул.

«Сейчас я его отучу прикидываться», — подумал Борис.

И сказал, подражая повелительному тону Эдика:

— Ты — собака! Вставай на четвереньки и лай!

Димка никак не отреагировал.

— Он сейчас только мой голос слышит, факт, — самодовольно объявил Эдик, снимая горшки.

В отличие от Таньки и её брата он ничуть не сомневался в своих талантах гипнотизёра. И прежним командным голосом повторил приказание Бориса.

Димка лаял размеренно, как заведённый, — один «гав» в две секунды. И, как ни странно, очень правдоподобно получалось: даже Чарли в прихожей захлебнулся в ответном лае, уверенный, что в доме чужая собака.

Эдик выбежал из комнаты, потащил упирающегося пса на кухню. И прикрыл все двери, находящиеся между Чарли и гостиной, где они развлекались.

— Замолкни, хватит, он ушёл, — раздражённо сказала Танька, которой происходившее всё меньше нравилось. — Замолкни, я сказала!

Димка продолжал монотонно тявкать, из угла его рта тянулась липкая ниточка слюны… Вернулся Эдик; звуки, производимые Чарли, были теперь почти не слышны.

— Встань и не лай! Ты теперь не собака! — скомандовал Эдик и добавил нормальным голосом, обращаясь к друзьям: — Что бы ещё придумать? Может, положим пятками и затылком на два стула — будет лежать прямо, не прогибаясь.