Повелители тьмы

Я с силой толкнула дверь и оказался лицом к лицу с ненавистным доктором Норрисом. Он приходил ко мне только тогда, когда ему нужно было подтолкнуть меня к ответу. Ему было все равно, что я скажу, только то, как я отреагирую.

Так что я бы, блядь, отреагировала и показала ему, кто я, раз и навсегда.

Я положила руки ему на грудь и толкнула.

Он отступил назад, споткнулся и воскликнул:

— Мисс Авалон! Прошу!

Я не слушала. Я выбежала через парадные двери во двор. Мне нужен был покой. Мне нужно было уединение. Мне нужно было спрятаться, пока я не смогу успокоить вихрь безумного страха, закручивающийся вокруг моей головы и сверлящий внутренности.

Я направилась прямо к изгороди, куда Харлоу потащила меня ранее. Я практически нырнула сквозь ветви и плюхнулась на скамейку, сгорбившись, обхватив голову руками, и крепко зажмурила глаза, стараясь унять внутренний ужас.

Я чувствовала внутренний, физический рывок в животе, как будто меня тянуло куда-то еще. И если бы я держала глаза закрытыми достаточно долго, то провалилась бы во тьму за веками. Падая вниз сквозь пространство и бесконечно бесконтрольно вращаясь в чернильно- черной ночи.

— Ты в порядке?

Я замерла, неуверенная, исходил ли голос, который я услышала, изнутри меня или извне.

— Уиллоу, верно? Что-то не так?

Я медленно высвободилась из тугого комка, в котором держала себя, села прямо и посмотрела через маленькую поляну на скамейку на другой стороне.

Люк Ланкастер сидел там с книгой на коленях и рюкзаком рядом с собой.

— О, привет, — сказала я и сделала дрожащий вдох, когда ко мне вернулось самообладание.

— Ну, и?

— Что? — спросила я.

— Что-то не так?

Я не знала, что ему ответить. Люк ненавидел меня за то, что я сделала с его сестрой, или за то, что я была ответственна за ее исчезновение. Я не могла сказать наверняка. Все, что я знала, это то, что его глаза наполнялись отвращением, когда он видел меня, независимо от того, где это было в кампусе.

— Нет, ничего такого…

Я хотела сказать, что все в порядке, но у меня сильно сжалось горло, и слова застряли на кончике языка.

В итоге с моих губ сорвалось:

— Ничего… ну, все не так.

И затем я начала плакать. На этот раз по-настоящему, без панического дыхания, когда я выдавливаю слезы сквозь веки, что-то вроде плача. Я имею в виду тот ужасный крик, когда я стонала и содрогалась, теряя контроль над собой и своими эмоциями.

— Все так хреново, — простонала я и снова свернулась калачиком, втянув плечи, так что я почувствовала себя птицей, пытающейся спрятаться в густой траве. — Я больше не знаю, что вообще это все значит.

— Это место испорчено, а не ты, — сказал Люк. — С Академией что-то глубоко не так, и, возможно, ты наконец-то это замечаешь.

Я шмыгнула носом и кивнула головой в знак согласия. Очевидно, мне потребовались, чтобы моя голова была почти разбита, прежде чем я обратила на это внимание.

Я попыталась ответить ему, но не смогла. Слезы застревали у меня во рту, и я не могла произнести ни слова без того, чтобы они не превратились в рыдания.

— Эй, все в порядке, — сказал Люк, и я услышала, как он встал и подошел ко мне. Он сел на скамейку рядом со мной и провел рукой по моей спине. Я чувствовала в нем силу и тепло. Он был высоким парнем, и его руки были огромными, успокаивающими, предлагающими якорь, который немедленно втянул меня обратно в мое тело и привязал к земле.

— С тобой все будет в порядке, — сказал он и продолжал гладить меня по спине, пока мои слезы не начали высыхать, и я поверила в то, что он говорил. — Это странное ощущение, потому что ты ушибла голову. Не волнуйся. Ты очень скоро вернешься к обычной стервозной Уиллоу.

Он усмехнулся, и я рассмеялась, но в то же время втайне ненавидела это. Мне было противно, что я была тем человеком, который заставил такого парня, как Люк, презирать ее.

Тот Люк, которого, как мне казалось, я знала, был добрым и забавным, щедрым и…

Образ меня под его телом, когда он скользит своей толстой длиной в мое истекающее влагой тепло, заполнил мой разум. Это возникло совершенно непрошенно, всего лишь обрывок наполовину сформировавшегося воспоминания, но нечто прочное и как бы реальное.

— А мы когда-нибудь занимались этим? — спросила я и отодвинулась достаточно, чтобы повернуться и многозначительно посмотреть ему в глаза.

— Занимались чем? — ответил он, приподняв одну бровь.

Он был великолепен, и я не думала, что он еще осознавал это. Когда-нибудь с возрастом он осознает. В конце концов, он станет одним из тех уверенных в себе пожилых мужчин, от которых женщины падали в обморок, а их трусики таяли, куда бы он ни пошел. Хотя пока нет.

Что касается меня, то я уже чувствовала это. И я знала, что чувствовала его раньше.

— Ну знаешь, мы когда-нибудь занимались…?

И он уловил суть. Он практически задохнулся от смеха и сказал:

— О боже, нет!

Я отпрянула от этого и отстранилась.

— Мне просто было любопытно, — ответила я. — Никакого умысла.

Я была несчастна из-за отказа, особенно учитывая, что я практически могла ощутить вкус его губ и ощутить его внутри себя, потому что образ был таким отчетливым.