Повелители Тьмы

Ботрайт повел Лопатина к лифту. Они поднялись на этаж, где располагался бокс с волонтером. По коридору прошли к посту охраны перед массивной стальной дверью бокса. Охрана была круглосуточной, на посту постоянно находился охранник, вооружённый травматическим пистолетом.

– Это со мной, – сказал Ботрайт охраннику. Тот достал из кармана маленький пульт и нажал на одну из кнопок. Дверь автоматически открылась.

Проследовав через некое подобие прихожей, они вошли в комнату. Помещение представляло собой нечто среднее между больничной палатой и обычной жилой комнатой без больших изысков. Окон не было, горел свет, на стене висела картина в жанре экспрессионизма и телевизионная панель, в углу стоял небольшой стол с двумя кожаными креслами по бокам, на полу – мягкий персидский ковер. Почти треть комнаты занимал массивный черный прямоугольный ящик, похожий на системный блок стационарного компьютера огромных размеров – с мигающими индикаторами и кнопочками. Это была аппаратура дешифратора мозговой активности волонтера. Сам волонтер лежал на кровати, стоявшей рядом с ящиком. Он лежал поверх одеяла в синей пижаме, повернувшись лицом к стене. На голове его был одет белый пластиковый шлем.

– Вы не спите? Мы пришли, – тихим голосом произнес Ботрайт.

Человек на кровати повернулся лицом к вошедшим и Ярослав оторопел. Перед ним был Фрэнк Фитцджеральд, основатель и первый руководитель компании «Ultimate Solution», человек, который приезжал к нему в Петербург и вовлек его в проект «Геката».

– Нет, я не сплю, – с трудом выговаривая слова сказал Фитцджеральд, поднимаясь и усаживаясь на кровати, – Здравствуйте, господин Лопатин, я полагаю, что Вы очень удивлены, видя меня здесь?

– Да. Не то слово. Я не ожидал…

– Что ж, я Вам объясню. Вы можете идти, Билл, – обратился он к Ботрайту.

– Окей, Вам ничего не нужно? – спросил Ботрайт.

– Нет, нет, спасибо, идите.

Ботрайт покинул бокс. Ярослав рассматривал Фитцджеральда. Тот еще больше исхудал с момента их первой встречи больше полугода назад, лицо его сильно постарело и стало совсем неподвижным, мимика отсутствовала напрочь, лишь губы медленно шевелились, когда он говорил. Глаза были все те же, неподвижные, смотрящие в одну точку прямо перед собой.

– Возьмите, пожалуйста кресло и поставьте его поближе к кровати, мне трудно громко говорить… Итак, для начала я расскажу Вам, почему Вы видите меня здесь, – сказал Фитцджеральд, когда Ярослав уселся в кресле напротив него, – Я болен, я очень серьезно болен… Я был болен уже тогда, когда приезжал к Вам. Самые лучшие врачи, которых только можно было найти в Америке и Европе, говорят разное. Черт бы их побрал… У меня постепенно развивается паралич. Через какое-то время я не смогу ходить… Потом говорить… Только мозг будет работать еще какое-то время… Потом откажет сердечная мышца или дыхательные мышцы и – смерть… Идея проекта «Геката» принадлежит не Элфорду, а мне. Но когда я заболел, я вынужден был передать управление компанией Крису. У нас раньше были несколько волонтеров на испытаниях, не один тот иракец, о котором Вы знаете… Мы брали бездомных, психически больных… На тот момент вся эта технология с имплантацией чипов не была как следует отработана в плане последствий, но нейробиологи и хирурги постарались и сейчас она более-менее безопасна, хотя риски все же есть… Я решил, что, раз все равно мне предстоит вскорости умереть, то лучше перед смертью принести пользу проекту, который я задумал. Этот проект станет моим от начала и до конца. Нейросеть будет создана на моих мыслях. Таким образом хоть какая-то часть меня сохранится… Это утешает меня… Отчасти… Но мне страшно… Я надеюсь, что Вы успеете довести проект до конца, прежде чем я умру.

Фитцджеральд замолчал. Ярослав промолвил:

– Я и наша команда сделают все возможное, господин Фитцджеральд, не переживайте.

– Мне страшно не из-за этого… Всю свою жизнь я верил во власть и деньги. А сейчас ни то, ни другое не может мне помочь… Все произошло так внезапно… Почему это случилось именно со мной? Может быть… Может быть Бог все-таки есть? Мне страшно… Знаете, я в последние дни иногда думаю, а не была ли вся моя жизнь одной сплошной ошибкой? И мне становится страшно… Но почему, почему я могу быть не прав? Ведь я искренне хотел блага для всех. А благо состоит в том, чтобы каждый имел свое… Нет, не может быть чтобы я был не прав… Это случайность… Это какая то чудовищная случайность. Наш проект устранит все случайности, да… Каждый получит именно его счастье и все будет устроено рационально, да…

– Да, господин Фитцджеральд, и я уверен, что Вы это увидите своими глазами. Я надеюсь, что есть еще шанс что медицина сможет найти средство, что Вы сможете излечится от болезни.