Повелители Тьмы

– Приветствую, Крис. Я изучил досье на этого Лопатина. Очевидно, что человек он весьма талантливый, а может даже и гениальный. Это настоящая находка для нас. Ты знаешь о чем я подумал? Когда мы успешно реализуем проект «Геката», нам нужен будет человек, который станет непосредственно курировать техническую систему того мира, который мы создадим. Посмотри, кто у нас сейчас. У нас нет людей из мира науки и техники. Взять, например, нас с тобой. Согласись, мы, конечно, разбираемся в технологиях, но довольно поверхностно. Прежде всего мы – бизнесмены и организаторы. Кому мы доверим нейросеть? Кто будет принимать решения именно в техническом аспекте? Кто будет выдвигать новые идеи и предложения исходя из видения глобальных задач? Нам нужен человек, на которого будут завязаны тысячи техников-исполнителей, который будет направлять их работу, контролировать и руководить ими.

– Я понял тебя, Мартин. Ты видишь в этой роли Лопатина?

– Именно. Но, с другой стороны, мы не можем предоставить ему эту роль, пока он «непосвященный». Человек на такой позиции должен разделять нашу веру и наши ценности. Иначе мы рискуем получить очень большие, катастрофические проблемы.

– Хм, так, что же, ты предлагаешь «посвятить» его?

– Не сразу. Сперва он должен пройти через период первоначальной индоктринации. Тогда мы увидим, насколько он понимает и принимает наши идеи. Я предлагаю для начала познакомить с ним Достопочтенного Брата Лорана…

– Понял тебя Мартин. Ты прав. Я займусь этим вопросом.

Закончив разговор с Элфордом, Шварценберг подошел к окну своего рабочего кабинета на вилле в Уэйманало-Бич на острове Гавайи, потянулся, заложив руки за голову, смотря в бескрайнюю синеву Тихого океана. Причина, по которой он сделал сегодняшнее предложение насчет русского была не только в том, что он сказал Элфорду. Долгосрочный план Шварценберга состоял также и в том, чтобы перетянуть Лопатина к себе, сделать так, чтобы он слушал его, Шварценберга, больше, чем Элфорда или кого-нибудь еще. Несмотря на то, что члены тайного «Ордена Могущества» были связаны одной идеологией и, в целом, делали одно дело, соперничество за власть и влияние никогда не исчезали в их среде.

IV

В знойный день, в начале августа, Войцех Радзишевский, троюродный брат Кшиштофа Шепиги, коллеги Ярослава по работе над проектом «Геката», прогуливался по парку в Вильде, южном районе Познани. Он приходил сюда очень часто, почти каждый день. Его толкали сюда воспоминания. Здесь он гулял с Алисой Киндзмараули. Здесь он признался ей в любви… Прошло уже почти два года с той поры. Войцех сидел на той самой скамейке в парке, где открыл Алисе свои чувства. Не обращая внимания на происходящее вокруг, он перебирал в памяти моменты прошлого. Вот она, просто и скромно одетая, с собранными сзади в косичку черными, как смоль, волосами идет ему навстречу, здесь, в парке. Пан Вукач, воспитатель приюта, разрешил ей выйти на час погулять. Она идет навстречу ему, Войцеху, быстрыми шагами, почти бежит, и подойдя обнимает, прижавшись всем своим телом. В приют ее поместили после того, как она убежала от своего отца, Виссариона Киндзмараули, владельца коллекции картин, которые он выставлял на показ за деньги здесь, в Старом Городе Познани. Семья эмигрировала в Польшу из Грузии в поисках «хорошей жизни». Мать умерла. Отец частенько бил дочь за непослушание. Она сбежала из дома. Пошла в полицию, пожаловалась на отца в суде, ее поместили в приют. А вот она, с перекошенным от злости лицом, кричит на него на остановке трамвая рядом с Лицеем, где она училась: «Когда же ты наконец от… бешься от меня!? У нас нет с тобой ничего общего! Пошел на х…!».

И опять, в тысячный раз, вслед за воспоминаниями в голову Войцеха лезла одна и та же мысль: «Как же это могло случится? Почему? Ведь она столько раз говорила, что любит меня. А жаркие моменты близости? Неужели это могло быть без любви? А может быть, дело в том, что я просто не понимаю, что такое любовь и как ее отличить от подделки?»

Войцех безучастно посмотрел на проходившую мимо него смеющуюся молодую пару с маленькой собачкой-терьером, полез в карман, достал оттуда блистер с таблетками, запил таблетку кока-колой, которую купил в магазинчике перед парком. Успокоительные таблетки прописал ему психотерапевт. Он принимал их уже больше полугода. Они помогали справится с бессонницей и двигательным возбуждением, но не избавляли от мрачных мыслей.