Повелители волков

Каллипиды старались не трогать суда купцов-ольвиополитов, но остальным хорошо доставалось. Правда, с командой они поступали гуманно, не так, как многие пираты, которые не оставляли матросов в живых или брали их в плен и продавали в рабство. Обобрав судно до нитки, каллипиды исчезали в многочисленных бухточках, которыми изобиловало морское побережье, а лишенный своих товаров купец и команда судна, проклиная тот несчастливый день, когда они отправились в плавание, продолжали свой путь, — чаще всего в направлении родного дома.

Вот с таким странным, если не сказать больше, племенем и намеревался иметь дело полемарх. Присутствующие в пританее не стали его осуждать — утопающий хватается за соломинку. Но кто к ним поедет в качестве посланника и как каллипидов уговорить принять участие в защите Ольвии? Конечно, и каллипиды могут попасть под общую раздачу от персов, но у них не было городов, только поселения, и убытки от разрушений будут минимальными. Захотят ли они рисковать своими жизнями ради тех, кто когда-то отказал им в греческом гражданстве?

— Захотят, — уверенно ответил Радагос, которого вернули в пританей как раз во время дискуссии по поводу каллипидов. — У каллипидов и скифов дружеские отношения. — Он продолжал выступать как скиф, хотя на самом деле был джанийцем со скифскими корнями, что в племени Жавра случалось не часто, — жен из других племен брали в основном «скитальцы»; по понятной причине на это смотрели сквозь пальцы, но детей от таких браков воспитывали в поселении. — Если собрание позволит, то этим посланником буду я. Но мне нужно судно, потому что к каллипидам добираться берегом долго и к тому же можно нарваться на разбойников.

Ольвиополиты облегченно вздохнули. Это был лучший выход из создавшегося положения.

— Судно будет, — заверил архонт. — Самое быстроходное.

— Завтра, — сказал Радагос.

— Именно так, — подтвердил архонт. — Промедление в нашей ситуации смерти подобно.

— Я оставлю в Ольвии несколько человек, которые прибыли со мной, для связи с войском царя Иданфирса, — сказал Радагос. — Они опытные воины и помогут вам организовать оборону. Но главное — нужно постараться, чтобы к вам не проник ни один вражеский лазутчик. А еще важнее, чтобы из Ольвии к персам не вышло ни одно донесение, иначе все ваши приготовления к отражению нашествия могут пойти насмарку.

Присутствующие в пританее помрачнели; они поняли недосказанное. И архонт, и старейшины, и полемарх понимали, что среди ольвиополитов может быть паршивая овца, предатель. И были благодарны Радагосу, что он не сказал это прямо, пощадил их патриотизм.

Что касается самого посланника — это был напарник Ивора, — то он не стал оглашать имя хорошо известного ему предателя. По очень простой причине: в то, что всеми уважаемый и богатый землевладелец Алким предатель, шпион царя Дария, не поверил бы никто. Но своим людям Радагос приказал следить за ним неусыпно.

Радагос удалился, а в пританее продолжили обсуждать меры пор защите города от вражеского нашествия.

— Валы — это хорошо, — озабоченно сказал полемарх. — Но у нас при осаде будут проблемы с питьевой водой.

— Надо сооружать водосборники! — предложил член магистрата, который заведовал общественным строительством. — Много водосборников!

Это было недавнее изобретение одного из недавно прибывших эпойков. Для преодоления дефицита воды в засушливое время года он предложил строить пустотелые пирамиды вершиной вниз. Над пирамидой строили колодец высотой около двадцати локтей. Влага накапливалась на каменных стенах колодца из-за разности температур внутри и снаружи и стекала в подземную лунку. На удивление, такие водоемы наполнялись достаточно быстро, и колонисты получали отличную пресную воду.

Тем временем Радагос, покинувший помещение пританея уже в темноте, вздохнул полной грудью и, ощутив на лице дуновение свежего вечернего ветерка, распахнул на груди рубаху и с удовлетворением улыбнулся. Ему все-таки удалось переключить внимание фесмофета Мегасфена на другой объект. А ведь судья знал его, хорошо знал. В свое время Радагоса привлекали к суду за неподобающее поведение.

Так уж вышло, что в харчевне Фесариона он однажды немного перебрал и сцепился с гоплитом. Слово за слово, потом гоплит решил показать свою молодецкую удаль, и завязалась потасовка. Он выбросил гоплита на улицу, как щенка; досталось и его товарищам. И быть бы Радагосу, который считался гостем Ольвии, изгнанным из города, но судья Мегасфен проявил к нему неожиданное снисхождение. Мало того, он пристыдил гоплитов, которые втроем не смогли справиться с невзрачным на вид скифом-полукровкой. Конечно, штраф за нарушение общественного порядка ему пришлось уплатить, однако на этом все и закончилось.

Ольвия засыпала. Но сон ее был тревожным…

Глава 16 Побратимы