Повелительница барсов. Попаданка и строптивый (СИ)

— Разве эйна, управляющая резиденцией, имеет право решать судьбы моих котов? — спросила я Флоренса, вновь игнорируя Морлотту.

— Нет, госпожа. Только альфа может выносить приговор, — с готовностью откликнулся барс. — Но покушение на жизнь лассары действительно карается смертью.

— Вот видите, ваш слуга прав, — тут же оживилась Морлотта.

— А что скажет сам обвиняемый? — произнесла я.

Лиэр прохрипел:

— Это правда. Только эйна Солер забыла упомянуть, что она лично отдала приказ вас уничтожить и, поскольку, она на тот момент была сестрой альфы нашего клана, я не мог ослушаться.

— Как ты смеешь бросаться обвинениями, эрд Делис! — воскликнула оборотница.

— Мне в любом случае нечего терять: меня на этом свете ничто не держит, — усмехнулся барс, сплюнув кровь под ноги.

— Лассара, он лжет! У меня доказательство его вины! — с этими словами Морлотта протянула мне письмо, извлеченное из кармана просторной сиреневой туники.

Я кивнула Флоренсу, чтобы тот принял бумаги из рук Морлотты и подал мне.

Я бегло прочла письмо и произнесла:

— Снимите его, казни не будет. — Тут же все присутствующие возмутились, отказываясь выполнять мой приказ.

Я покосилась на Флоренса, и тот отрицательно покачал головой и негромко произнес:

— Таковы законы, лассара. Ни один альфа не смеет менять законы, внесенные в книгу демиурга.

— Но всегда есть лазейка, и ты мне сейчас скажешь, как можно спасти жизнь эрду Делису, верно, Флоренс?

— Госпожа, я не смею это произнести! Я не могу оскорбить вас таким предложением… — вдруг рухнул на колени подарочек Гиала.

Все эти глупые расшаркивания и условности заставили меня выйти из себя, и я выпалила:

— Ты займешь его место, если сейчас не скажешь! — Однако барс только еще больше съежился, но ничего не сказал.

— Эйна Морлотта? Может, вы поведаете мне, как я могу сохранить жизнь эрду?

— Зачем вам предатель, лассара?

— В пути он дважды спасал мне жизнь.

Тем временем к нам с поклоном приблизились еще одиннадцать барсов в богатых одеждах и принялись безмолвно наблюдать за происходящим. Ахайды в сборе, но совет начинать рано, потому что пытаюсь спасти того, кто должен был меня убить.

Я уронила платок и, когда Флоренс поднял его и выпрямился, чтобы подать мне, схватила барса за волосы и прошипела на ухо:

— Не зли меня, подарочек, не то сию минуту отдам тебя обратно! Живо говори, как помочь Лиэру!

Флоренс обреченно вздохнул и шепнул мне на ухо решение, чтобы тотчас рухнуть на колени, прося наказания за дерзость. Не сказать, чтобы мне понравился предложенный способ.

Произнесенная моим личным слугой фраза заставила меня серьезно задуматься. Но, поглядев на окровавленного оборотня, я еще раз вспомнила, что тот уже дважды спасал меня, и произнесла:

— С этого момента эрд Делис является моим наложником. Он неприкосновенен, поскольку принадлежит мне, и наказывать его могу только я лично. Немедленно снимите с него цепи, отведите в гарем и пришлите лекаря.

— Но, лассара не может запятнать свое имя и честь, взяв в наложники преступника! — возмутилась Морлотта.

— Ты решила, что можешь спорить со мной, эйна, и решать, что я должна, а что не должна? — спросила я, недобро сощурившись и подойдя к сестре экс-альфы вплотную.

— Но, что скажет наш народ? — продолжала спорить Морлотта.

— Народ, в отличие от тебя, эйна, знает, что с альфой не спорят — произнесла я, и в моем голосе послышались рычащие нотки. Кошка пробудилась и недобро уставилась на сестру Рэя Солера.

Я слышала ее мысли. Бывшая повелительница барсов шептала мне о многообразии наказаний.

Можно ударить неразумной оборотнице когтями по щеке и она долго будет ходить с закрытым лицом, заживляя повреждения.

Можно выдернуть из человеческой ипостаси в звериную так резко и грубо, что она будет чувствовать чудовищную боль.

Если этого недостаточно, после можно запретить есть и оборачиваться, и она не посмеет ослушаться. Если продержать ее так пару недель.

По возвращении в человеческое обличье ей останется подарочек от звериной ипостаси, а какой именно никто не знает. Это могут быть навеки измененные глаза, звериные уши, хвост, или застывшие в частичной трасформации кисти рук, либо стопы.

Если проблемы будут с руками, ей придется забыть о вышивании и столовых приборах. С одеванием будет та еще засада: когти будут рвать одежду. И навряд ли кто-то из мужчин после этого ляжет с ней в человеческом обличье. Никто не хочет быть исполосован когтями в порыве страсти. Если проблемы будут с ногами, то эти изящные, расшитые золотом туфельки ей больше не надеть, а торчащие из-под туники когтистые полуноги-полулапы будут смотреться гротескно.

Продержи ее зверем месяц и после попытки обернуться в человека, она будет еще прямостоячей. Вот только все ее человеческие прелести обрастут мехом, а звериная пасть и связки, не дадут ей больше говорить. Впрочем, на голове, как издевка, останутся человеческие волосы. Напоминая, что некогда она была привлекательной женщиной…