Повелительница драконов

Помещений было больше, чем она ожидала. Внутри каменного ласточкиного гнезда скрывался целый лабиринт — три, а может быть, четыре десятка комнат всевозможных размеров. Большинство из них были пустыми и не использовались бесконечное множество лет, о чем говорил толстый слой пыли на полу. Остальные комнаты, занимавшие огромную площадь, были обставлены с такой роскошью и щедростью, каких Талли никогда прежде не встречала. Скоро она устала считать богатства и драгоценности, которые были повсюду, и изумляться необычным вещам и приборам, каких она никогда не видела раньше и назначение которых оставалось для нее тайной. Только в одном она не сомневалась: женщины жили здесь как царицы и они были не одни, по крайней мере не всегда. Помимо спален двоих женщин, они обнаружили еще с полдюжины роскошно оборудованных комнат со следами частого использования и одежду самых разных размеров, которая не подошла бы ни девушке, ни женщине постарше.

Талли, как ни старалась, не нашла лишь одного — хоть какого-нибудь намека на происхождение женщин. Она нашла карты, сотни карт, аккуратно свернутых, хранившихся на стеллаже высотой до потолка. Это были карты стран и городов, которые она знала, и других мест, о которых она слышала, но на многих картах были изображены совершенно незнакомые Талли территории. Вряд ли ей пригодились бы точнейшие карты, раз она не знала, что на них изображено, впрочем, как и тысячи замечательных толстых книг, написанных на языке, на котором она не умела читать.

Разочарование Талли становилось тем сильнее, чем больше она тратила времени на осмотр комнат, и одновременно нарастал ее гнев. Она чувствовала себя одураченной. Зачем она взялась за это, если теперь ничего не знала о том, что ей делать с наградой за свои труды?

Наступил полдень, а они успели лишь бегло осмотреть помещения. Когда же солнце начало преодолевать вторую половину своего дневного пути, они достигли площадки на верхнем конце лабиринта.

Талли, не привлекая внимания, чуть помедлила перед выходом на каменный прямоугольник размером примерно десять на пятнадцать шагов, поскольку в отличие от маленького балкона внутри башни здесь не было перил, а за неровной кромкой притаилась пропасть в милю глубиной. Если бы рядом не было ваг и если бы Талли не вбила себе в голову, что в их присутствии нельзя проявлять слабость, она, наверно, сразу повернула бы обратно. Ветер здесь, наверху, с силой толкал ее, и на какое-то мгновение у Талли возникло ощущение, будто вся гигантская башня качается у нее под ногами, как тонкая тростинка.

Хрхон указал на высившуюся посередине площадки конструкцию в рост человека, от которой отражался солнечный свет.

— Ях обнаружилх вотх этох, — прошепелявил он. — Нох ях нех знаюх, чтох этох такоех.

Талли вопросительно посмотрела на вагу, наморщила лоб и осторожно приблизилась к странному устройству — так осторожно, как во враждебном окружении приближаются к незнакомой вещи, которая, мягко говоря, странно выглядит.

Устройство было немного выше человека среднего роста и стояло на трех металлических опорах, состоящих из нескольких секций и до смешного тонких — как ноги у аиста. На первый взгляд оно напомнило Талли мелкую миску, поставленную на ребро, только ее внутренняя поверхность была не ровной, а состояла из многих тысяч треугольных зеркальных осколков, расположенных таким образом, что они улавливали солнечный свет и концентрировали его в определенной точке.

Талли однажды видела нечто подобное, хотя и очень давно, — больше пятнадцати лет тому назад в Стальной Деревне, месте ее рождения. Тогда один из мужчин попытался построить зеркало, с помощью которого он собирался фокусировать солнечный свет, чтобы таким образом получать достаточно тепла для плавки железа. Единственным результатом его усилий были следы от ожогов, сохранившиеся до конца жизни, кроме того, весь город смеялся над ним. Но тогдашняя конструкция походила на эту, ну разве что устройство, которое сейчас рассматривала Талли, выглядело намного изящнее и одновременно совершеннее. Для чего же оно могло предназначаться?

Талли осторожно обошла стальную треногу, подняла руку и медленно провела кончиками пальцев по зеркальной поверхности. На ощупь она была холодной, хотя солнце светило с неба изо всех сил, так что было больно глазам. Талли немного подумала, потом резким жестом приказала Хрхону и Эсск оставаться на месте и вынула из-за пояса кинжал. Она оторвала кусок от повязки, украшавшей ее бедро, неплотно намотала ткань вокруг клинка и, вытянув руку, провела оружием перед зеркалом.

— Чтох вых делаетех? — осведомилась Эсск.

Талли улыбнулась.

— Смотри, — сказала она. — Ткань сейчас загорится.

Эсск от удивления издала сипение и с любопытством подошла ближе. Хрхон тоже, неловко семеня, обошел вокруг огромного зеркала и подался вперед.