Повелительница львов

Разумеется, я ничего не знала о том, что происходит, поэтому визит, который в ноябре этого года нанёс мне Ричард Глостерский, оказался для меня в какой-то степени неожиданностью. Сознаюсь, что я приняла его с некоторой тревогой в сердце, ибо ходили слухи, будто этот темнолицый малый собственноручно разделался с моим мужем и по поручению брата совершал некоторые другие тайные казни. Может быть, он приехал, чтобы разделаться со мной?

Пока я приходила в себя, он положил передо мной пергамент, где было написано следующее:

Я, Маргарита, бывшая замужем здесь, в Англии, уступаю всё, чем могла бы обладать в Англии в силу этого замужества, а также всё своё остальное имущество Эдуарду — нынешнему королю Англии.

Этот документ я подписала. Мне больше не за что было сражаться, к тому же я не имела для этого никаких средств. Так, по крайней мере, мне тогда казалось.

Затем меня перевезли под конвоем в Портсмут и я вновь пересекла пролив. Я надеялась, что меня встретит папа, но вместо него увидела суровых адвокатов, представителей кузена Луи. Они заставили меня подписать другой документ, где я отрекалась от права на какие-либо титулы, которые могли бы мне принадлежать как представительнице Дома Анжу, в обмен на ежегодную пенсию. В том угнетённом состоянии, в каком я пребывала, я не могла его не подписать.

Затем меня отвезли в поместье Рекюле, милостиво пожалованное мне королём. Я провела там несколько лет, а затем переехала в замок Дампьер, где и пишу эти строки. Дампьер находится недалеко от Сомюра, и хотя мне запрещено посещать город, очень приятно находиться там, где прошло моё детство, видеть Луару, в водах которой я некогда беспечно купалась.

Как давно это было! Как много безумных приключений испытала я с тех пор, сколько безумных искателей приключений повидала! К сожалению, почти всех уже нет в живых. Я очень не люблю встречаться со своими прежними сподвижниками, иногда наведывающимися в Дампьер. Все они конченые люди — без денег, а иногда и без одежд. А я, в своих затруднительных материальных обстоятельствах, не могу предложить им ничего, кроме обеда.

Я старею, и всё сильнее становится сожаление о неудавшейся, в сущности, жизни. Эдуард Марчский... Но теперь я, пожалуй, должна называть его узурпированным им титулом — королём Англии Эдуардом IV. Итак, Эдуард IV считается наиболее преуспевающим монархом своего времени. Когда он объявил о своём решении вторгнуться во Францию, королю пришлось пожертвовать всей своей казной, чтобы откупиться от него, и это также способствовало его преуспеянию. Он может уже не думать о продолжении рода, ибо Белла родила ему двух принцев, очень красивых — да других и не могло быть у таких родителей — и здоровых.

Что до иных моих вольных или невольных партнёров, то Карл Бургундский умудрился погибнуть от пик швейцарцев. Кузен же Луи продолжает управлять Францией и, к прискорбию, мной с обычным своим лицемерием.

Стало быть, у Алой Розы нет будущего? Я буду честна и признаю, что у неё и впрямь нет никакого будущего. Кое-кто ещё мечтает о её воскрешении, но мечты недорого стоят. На этой неделе меня должен навестить сын Маргариты Бофор и Эдмунда Тюдора. Этому Генри Ричмондскому уже двадцать два года, но в моих глазах он всё тот же юноша, который когда-то бежал, чтобы не участвовать в битве при Тьюксбери. Но как ни поразительно, он последний ланкастерский принц, если, конечно, признать, что сын незаконнорождённого имеет право на престол.

Он приезжает на празднование моего пятидесятилетия, но я не хочу праздновать своё пятидесятилетие. Ничто не внушает мне такого отвращения, как эта годовщина. Мои волосы сплошь поседели, цвет лица утратил прежнюю привлекательность. От моей красоты осталось лишь воспоминание, и я всё время чувствую себя такой усталой... Но он приедет. И будет вслух мечтать: в один прекрасный день... Но этот прекрасный день никогда не наступит. Смешно даже думать, что маленький рыжеволосый Генри Ричмондский сможет противостоять смелому, распутному и красивому Эдуарду Йоркскому. Какой блистательной четой были бы мы с ним, обрати он своё благосклонное внимание на меня, а не на Беллу!

Дампьер, 18 марта 1480 г.

Постскриптум:

Маргарита Анжуйская умерла 25 августа 1482 года. Ей исполнился пятьдесят один год и пять месяцев, но она была измучена своей долгой борьбой в защиту Алой Розы.

Как обычно, её оценки как отдельных людей, так и будущего оказались ошибочными. Менее чем через год, в самом расцвете сил, вероятно от аппендицита, Эдуард IV последовал за ней в могилу, и Ричард Глостерский, его брат, отнял престол у сыновей Беллы. Генри Ричмондский сумел возвратить корону Ланкастерскому Дому, а его женитьба на дочери Беллы положила конец вражде династий и утвердила Дом Тюдоров.

Генрих VII и его тёща не ладили, и для Беллы, как некогда для Маргариты, наступили тяжёлые времена.

Людовик умер 13 августа 1483 года, почти ровно через год после Маргариты.