Поверь. Я люблю тебя

«Больше ты не можешь радоваться моему рождению, больше не можешь успокаивать мою боль, когда отец оскорблял меня, ты больше не можешь обнять меня, как бывало, когда я возвращалась из поездки, – обнимать и спрашивать, хорошо ли прошли мои каникулы, всячески показывая, как ты рада моему возвращению, ты больше не подождешь меня у ворот школы. Слишком поздно. Я буду жить со своим прошлым. Зато сейчас я прошу тебя вновь подумать о тех малышке, ребенке, девочке и молодой девице, какими я была, и наконец взглянуть мне в лицо и увидеть, как же я страдала, ожидая тебя день за днем, снося оскорбления, когда ты ни разу не пресекла их, и чувствуя себя нежеланной, непринятой в семье. Я прошу у тебя уважения к моим страданиям. Я очень любила тебя – безответно. И то, что мне пришлось пережить, ненормально. Мне не нашлось места в твоем сердце, и сегодня я прошу только уважить мое страдание. Ты делала мне очень больно. Можешь поплакать, ведь это и впрямь очень грустно. Можешь кричать, это и впрямь несправедливо и возмутительно. Я была очень несчастна, и в этом частично твоя вина. Ты была моей матерью. Снова скажу – взгляни наконец мне в лицо, если не с любовью, – этого я никогда и не чувствовала с твоей стороны, – то хотя бы как на человеческое существо, которое стремится к уважению. Уважение – вот в чем я отчаянно нуждаюсь. Нуждаюсь больше, чем во всем остальном».

Жозиана ждала ответа. Довольно долго ее почтовый ящик пустовал. Наконец, в день ее рождения – коробочка: это было жемчужное ожерелье. Ее мать-«устрица» не смогла ни поговорить, ни написать ей, а решила все-таки подарить ей жемчужины, и это свидетельство начала признания, первый шаг к сближению – Жозиана так его и поняла.

Восстановление может принимать конкретные и поведенческие формы: «Я хотела бы, чтобы ты обняла меня и крепко-крепко прижимала к себе минут пять, я хотела бы, чтобы ты массировала мне плечи, я хотела бы, чтобы ты меня целовала. Я хотела бы положить голову тебе на колени, чтобы ты гладила мои волосы и ласково называла меня по имени. Я прошу тебя написать мне нежное письмо, в котором ты рассказала бы о себе».

Восстановление может быть и вполне материальным:

«Я хотел бы, чтобы ты подарил мне атлас».

«Прошу тебя оплатить пятьдесят процентов моего лечения».

«В качестве примирения мне было бы приятно, чтобы ты оплатил два моих года обучения, – мне это необходимо, чтобы вернуться на жизненную дорогу, которая меня устраивает».

«Прошу купить мне красное платье».

«Я бы хотела, чтобы ты подарил мне книгу о сексуальном воспитании».

Такие подарки для восстановления могут показаться смехотворными. Важно здесь то, что они имеют значение для обеих сторон. Предметы, деньги, действия здесь не более чем конкретные выражения более глубокого деяния: признания важности травмы, нанесенной другому. Все может быть исправлено. Дети готовы простить самые отвратительные жестокости – только если они будут признаны таковыми. Дети отчаянно любят своих родителей. Один добрый поступок – и они тут же растают.

Отец Жюли сексуально пользовался ею с ведома и на глазах ее матери. Как исправить соучастие в инцесте? Можно ли вообще это исправить? Да. Эта мать сумела понять свою дочь, выслушать без осуждения, поплакать вместе с ней. Символом восстановления отношений стал пуловер из черной шерсти, связанный ею собственноручно. И как раз тогда, когда дочь хотела попросить об этом. Восстановление состоялось. Затрудняюсь судить, с чем такой черный пуловер ручной вязки был связан в жизненных историях двух этих женщин, но он подействовал сильно.