Поверхностное натяжение

– Мотивы Кванта мне неизвестны, и компьютер не поможет их разгадать. Тем не менее у меня есть несколько предположений. У Кванта есть страстное желание, а также обязанность восстановить контакт с главным компьютером. Я стал его инструментом, и с моей помощью он может реализовать свои планы, ничем не рискуя – он, как пиявка, соединен со мной, хотя и нежесткой связью. Если бы Тлама по пути сюда убили, я бы погиб вместе с ним. У Кванта же было бы достаточно возможностей и времени, чтобы втянуть свои щупальца и вернуться к обычному существованию. К тому же он вернулся бы обогащенным новыми знаниями и опытом, которые помогли бы ему более успешно провести очередную попытку. Мы с Тламом предоставили ему уникальную возможность.

Мужчины слушали Мартелса, не перебивая.

– Как только я помог ему пересечь Страну Птиц, – продолжил Мартелс, – он решил от меня избавиться, что ему вполне удалось. Вероятно, он не все рассчитал верно – ведь если бы абориген умер в самом конце путешествия, последствия для Кванта были бы самые серьезные. Контакт все еще остается частичным, но он должен был бы стать более тесным, чем тогда, когда я был его невольным проводником – теперь между ним и могилой нет никаких препятствий.

Наступило молчание. Наконец, Робелс сказал:

– Ну, и как вам здесь у нас?

– Ваш компьютер – лучший из возможных генераторов поля джуганити, где я мог бы найти себе место и поселиться. Учтите, что я в этом деле эксперт. Кроме того, это был ближайший ко мне компьютер и по расстоянию, тем более что с самого начала я двигался в вашем направлении.

Вновь последовал обмен какими-то быстрыми сигналами-жестами. Наконец Лейнест сказал:

– Вы не ответили на два наших вопроса, и в контексте того, что вы уже сказали, они представляются нам самыми острыми. Во-первых, если вы действительно прошли пешком весь путь через Страну Птиц, чего не совершал ни один еще человек, у вас наверняка есть нечто, что вы можете нам о них сообщить. Особенно то, что поможет нам их победить. Что вы можете сказать, и что мы должны делать?

– О Птицах я не знаю ничего, чего не знает ваш компьютер, – ответил Мартелс. – Они в большей степени полагаются на инстинкты, чем на рациональное мышление, но от поколения к поколению благодаря инструментам отбора их разумность растет. С другой стороны, фактором отбора у них являются и телепатические способности. Но ведь известно, что с точки зрения эволюции интеллект и телепатия несовместимы – если у вас есть одно, вам не нужно второе. Более того, эти два феномена с точки зрения теории эволюции являются врагами. Квант – результат намеренной обратной мутации, я же значительно более примитивен в этом отношении, чем люди, подобные Тламу.

Мартелс подумал и продолжил:

– Если дело обстоит именно таким образом, то компромисс с Птицами невозможен. Они нацелены на уничтожение человечества, причем максимально быстрое. И они не собираются ждать, пока эволюция окажется на их стороне. Они просто неспособны так далеко заглядывать в будущее.

– И это все? – воскликнула вдруг в отчаянии девушка. – Мы давно знали, что проигрываем в борьбе с Птицами – они размножаются быстрее, чем размножаемся мы. Скоро мы потеряем и этот клочок гор и льда. Теперь же нам явилось чудо – и оно нам тоже не поможет? Так?

Внятного ответа Мартелс предложить не смог. Конечно, грядет очередное оледенение, и оно уничтожит цивилизацию Птиц еще до того, как они смогут консолидировать свои территориальные и прочие приобретения, но это событие явно выходило за временные рамки существования людей, укрывшихся в Антарктиде, единственных выживших людей эпохи Третьего Возрождения. По выражению их лиц Мартелс понимал, что это им давно известно, и известно уже не одно поколение.

И он сказал, немного нерешительно:

– Я не знаю, что делать, но надеяться я не перестал. Есть еще несколько открытых вопросов. Но для начала позвольте мне взглянуть на Тлама.

Молодые люди, ни слова не говоря друг другу, переглянулись и кивком дали согласие. Девушка нажала кнопку, открылась дверь, и вошел Тлам. Вошел сам, без посторонней помощи. Мартелс принялся рассматривать его со всех своих шестнадцати точек обзора. Ему было любопытно – он в первый раз после той короткой встречи в музее извне смотрел на человека, частью которого, по сути, являлся столь долгое время.

Тлам был живым свидетельством качества медицины Третьего Возрождения – здоровый, бесстрашный, энергичный и… заносчиво-гордый. И Мартелс понял, что совершил фатальную ошибку: перед ним явился сам Квант – не просто частью своего сознания, спроецированного на личность Тлама, а сам, целиком и полностью. Мгновение – и Квант вошел в недра компьютера, как дротик входит в круг сыра. Зал, люди, в нем находящиеся, – все исчезло в красном грохоте.

На этот раз Квант действовал наверняка.

11