Поверхностное натяжение

– Для большинства смертных существует некий порог определенности, который они и принимают за действительность всю свою жизнь. Из них очень немногих выбрасывает из этого состояния определенности столкновение с каким-либо раздражающим фактором – личной трагедией, открытием в себе телепатических способностей, встречей с умершим предком. Таких факторов – сотни, и они способны потрясти метафизику личности. Потери необратимы, а о переходе с одного уровня определенности на другой обычно говорят в некой туманной терминологии как о «божественной неудовлетворенности», «жажде бессмертия» и так далее. Несет ли все это для вас хоть какой-то смысл?

– Я даже готов внести то, о чем вы рассказываете, – прервал Лейнеста Мартелс, – в диаграмму, которую начинаю сейчас разрабатывать. Вокруг этой диаграммы и построен компьютер.

– Именно так, – кивнул Лейнест. – Компьютер – это модель разумной Вселенной. Тогда по поводу оставшихся стадий я буду более краток. Всего их восемь: ориентация, утрата реальности, концентрация, медитация, созерцание, пустота, возвращение, рестабилизация. Кванта так увлекли странствия по ментальным пространствам, что он потерял всякий интерес к роли лидера, позволил Птицам эволюционировать и развиваться без всякого вмешательства со стороны человека, а впоследствии принялся вмешиваться в наши ежедневные рутинные операции с компьютером.

Он мгновение помолчал, после чего продолжил:

– В рамках четвертой стадии, медитации, есть два уровня. Когда Квант достиг второго уровня, глубинного, мы сочли необходимым полностью разорвать его связи с компьютером. Дело в том, что с четвертой стадии вы неизбежно попадаете на шестую, на уровень Пустоты, и у нас ровным счетом не было никаких предположений относительно желаний Кванта, когда он перешел бы на седьмую стадию, стадию возвращения. Не исключено, что он стал бы активно поддерживать Птиц – трансформации такого рода нередки, а Квант, как вы, наверное, убедились, может быть исключительно опасным противником.

– Да, один предатель гораздо опаснее целого полка явных врагов, – согласился Мартелс. – То, что вы мне сообщили, полностью согласуется с моими наблюдениями. Квант как раз собирался выйти на стадию Пустоты, но мое прибытие отбросило его назад, на предыдущий уровень. Теперь он мобилизован против нас всех.

– А вы? – спросил Лейнест.

– Не понимаю!

– На чьей стороне вы?

– Так это же очевидно! Я пришел сюда за помощью. Помощи я не получил бы ни от Кванта, ни тем более от Птиц. Вы должны доверять мне и удерживать Кванта и Тлама в бессознательном состоянии, пока мы не решим, что делать. Сейчас готового решения у меня нет.

– А на что у вас есть готовое решение? – спросил Лейнест, и в голосе его зазвенела сталь. – Вы будете мешать нам пользоваться компьютером даже больше, чем мешал Квант, когда мы решили его отрезать от машины. Если у вас нет конкретного плана немедленных действий против Птиц, мы обойдемся и без вас.

– Вам от меня не избавиться, Лейнест! В отличие от Кванта, соединенного с компьютером линией, которую вы легко можете обрезать, я нахожусь внутри машины.

Лейнест иронически ухмыльнулся.

– Компьютер! Знай свое место! – произнес он.

Мартелс заглянул в себя, и тотчас же его вниманию была услужливо предложена вся необходимая информация. Он принялся изучать ее, и постепенно отчаяние овладело им. Да, у Лейнеста против него был хороший кнут. Лейнест мог убить Тлама и Кванта, потом просто дождаться, когда призрак Автарха в энергетическом отношении превратится в ничто, и вышвырнуть Мартелса из машины мощным разрядом энергии. Это будет что-то вроде лоботомии. Конечно, Мартелс мог бы воздвигнуть блокировочную зону, но ему не удастся поддерживать ее вечно; самое большее, что он смог бы сделать, так это добиться ничьей – но только ценою поддержания с обеих сторон постоянной и изнуряющей бдительности.

И очень скоро, гораздо быстрее, чем это случилось с Квантом, Мартелс тоже обнаружит, что его неодолимо влечет по путям джуганити, один из которых уже едва не привел его к катастрофе. И люди вынуждены будут избавиться от обоих столь раздражающих их сознаний, и полностью получат в свое распоряжение послушный, но совершенно бессмысленный компьютер.

Счастья это им не принесет – в долгосрочной перспективе. Но если Мартелс не сможет дать им эффективную стратегию борьбы с Птицами, он не сможет их и упрекнуть: «Я ведь вам говорил».

И станет он еще одним угасающим сгустком несбывшихся надежд и сожалений – сколько таких он встретил в тот краткий миг, когда, покинув тело Тлама, еще не обрел свой новый дом в главном компьютере!

– Ваша проблема мне понятна, – сказал он. – Я сделаю то, о чем вы просите.

12

В музее Роусона медленно тянулись годы – десять, двадцать, пятьдесят. Сто лет прошло, и Мартелсу, сидящему в ящике, начало казаться, что он окончательно потерялся.