Повернута на тебе

– Майк, – шепчет Доминик, – я очень встревожен. – Мой сосед вопросительно поднимает бровь. – Приготовление пищи и сбор трав считаются женской работой, – спокойно продолжает Доминик. – Я не хочу, чтобы Дженни Джонсон подумала, будто я не мужчина.

Майк садится на низкую стенку, отделяющую сад от внутреннего дворика, и манит к себе Доминика. Я прячусь за газетой и напрягаю слух еще больше.

– У нас не так, дружище, – говорит Майк. – Женщины любят мужчин, которые умеют готовить. Даже сходят по ним с ума.

Доминик смеется.

– Тогда почему у тебя нет жены?

– Ну, не каждому везет, – признает Майк. – Но, честно сказать, у нас здесь нет большого различия между тем, что делают мужчины и женщины. Однако мужчины чаще моют автомобили, заливают в них бензин и выносят мусорные баки. Женщины обычно стирают и гладят, но это не всегда так.

– Ты умеешь стирать и гладить?

– Да. При этом, заметь, страшно не люблю гладить. Но я живу один, поэтому гладить мои рубашки некому.

Я вспоминаю, как предложила Майку гладить его рубашки, когда он дал мне в долг на поездку к Доминику. Мое сердце наполняется теплым чувством к этому светлому человеку.

– Вы должны найти свой собственный способ заниматься делами, причем так, чтобы это устраивало вас обоих, – добавляет Майк.

Доминик качает головой.

– У людей масаи все знают, какая у кого роль. А здесь все перепутано.

– Кто знает, лучше это или хуже, – признает Майк. – Просто здесь так принято.

– Дженни уходит утром и работает целый день, а я в это время остаюсь дома.

– Со временем ваша ситуация изменится, – указывает Майк. – Будем надеяться, ты получишь разрешение и сможешь найти работу. Но у нас в Англии нет ничего необычного в том, что женщина кормит семью.

– Кормит семью?

– Зарабатывает деньги, – объясняет Майк. – И в этом случае мужчина берет на себя львиную долю домашних забот. В этом нет ничего страшного.

– Мне надо многому научиться, – говорит Доминик.

– Ты уже делаешь большие успехи, дружище, – уверяет его Майк. – Все будет хорошо. Просто дай себе время.

Доминик кивает, обдумывая сказанное, а потом встает.

– Какие травы мне надо срезать, дружище?

Майк хлопает его по спине.

– Немножко этой. – Он указывает на зелень. – И немного этой.

– Мне нравится использовать травы как лекарства, – говорит Доминик, очень неловко орудуя ножницами в тимьяне.

– Я мало что знаю об этом, – признается Майк. – Клянусь нурофеном и красным вином, я люблю использовать зелень, когда готовлю еду.

Когда мужчины возвращаются, я быстро утыкаюсь в газету – до сих пор я не прочитала ни слова.

– Хорошо, – говорит Майк. – Теперь мы можем приготовить овощи. – Он очищает луковицу, отрезает от нее половину и протягивает ее, нож и разделочную доску своему внимательному ученику. – Вот. Почему бы тебе не порезать лук?

Доминик хмуро смотрит на маленький ножик и половинку луковицы, и в воздухе повисает неловкое молчание. Но через секунду он достает из-за пояса туники свое огромное мачете.

– Вот как делают масаи. – И с огромной энергией, но не очень умело, крошит луковицу на мелкие кусочки. Закончив, отступает на шаг и любуется результатом своего труда.

Майк «дает ему пять», смеется и говорит:

– Неплохо, дружище.

Глава 68

Мы сидим втроем за кухонным столом и едим обед, приготовленный мужчинами. Майк открывает бутылку красного вина, которую мы с ним и опустошаем. Доминик очень мудро придерживается своего молока.

– Что думаешь об экстравагантной пасте, приготовленной в домашних условиях Домиником Оле Нангоном? – спрашиваю я. – Причем приготовленной по особому скрупулезному рецепту Майка Пэрри, конечно?

Доминик крутит на тарелке пряную рубленую говядину.

– Очень вкусно, – говорит он с застенчивой улыбкой.

Втайне я думаю, что он очень горд собой и первой едой, которую приготовил.

После того, как все убрано, мы отправляемся в гостиную и рассаживаемся на диваны. Мы с Майком делим газету на части, и я вонзаю зубы в превосходную сдобу миссис Дастон.

– Вот так и проходит традиционное английское воскресенье, – говорю я Доминику. – Ешь слишком много, пьешь слишком много, а остаток дня проводишь, читая газету. За исключением того, что на обед должно было быть жаркое вместо спагетти.

– Это может стать нашим следующим проектом, Доминик, – предлагает Майк. – Полный обед с жареным мясом. – Он гладит себя по животу. – Хотя мне придется увеличить тренировки, если я буду продолжать есть всю эту прекрасную еду.

– Попрыгай со мной, – предлагает Доминик.

Это явно застает Майка врасплох, а я пытаюсь скрыть улыбку.

– Попрыгать?

– В моей деревне мужчины каждый день прыгают вместе. Это очень хорошее занятие.

Майк кладет газету и храбро говорит:

– Я бы попрыгал.

– А вот это я должна видеть, – говорю я.

– Ну, так пошли, – Майк с трудом поднимается с дивана, – пока не стемнело.

– А может быть, лучше подождать, пока стемнеет?

Но прежде чем у Майка появляется хотя бы шанс обдумать эту прекрасную мысль, Доминик успевает встать и уже находится на полпути к двери.

– Похоже, настало время прыжков, – говорит Майк, как-то кривовато улыбаясь.