Повернута на тебе

– Нина…

Она перебивает меня.

– Несмотря ни на что, я все еще люблю его, – говорит она таким тоном, будто хуже этого в мире ничего нет, и смотрит на меня пустыми глазами. – Как такое возможно?

Я молчу. О некоторых вещах лучше не говорить.

Глава 70

Всю дорогу домой я размышляю, стоит ли нам с Домиником рискнуть и поехать кататься на сноуборде. Уверена, что Доминик будет поражен, когда увидит в спорткомплексе снежную зону, а я не должна из-за одной неудачи отказываться от новых попыток. Доминику необходимо войти в нашу жизнь и завести друзей, чтобы не чувствовать себя чужаком.

Подъезжая к дому, я чувствую прилив любви к Доминику. Окна «Маленького коттеджа» маняще сияют. На сердце теплеет от одной лишь мысли, что кто-то ждет меня внутри.

Войдя в дом, я кричу Доминику: «Привет!». Из кухни струятся невероятные ароматы, и я иду туда узнать, что происходит. Войдя в дверь, не могу удержаться от смеха.

В кухне Доминик, и поверх его красного shuka надет мой кухонный фартук. Мой воин масаи только что вынул из духовки золотистого жареного цыпленка, а рядом с ним стоит миссис Дастон и руководит его действиями.

– Мое секретное оружие, – с усмешкой говорит Доминик.

– Привет, дорогая, – говорит миссис Дастон. – Доминик попросил меня помочь, и все уже почти готово. – Она суетится вокруг него. – Он очень хороший повар.

Вот и еще один пункт в списке его достоинств. Я улыбаюсь. Уверена, если бы Нина пришла домой и нашла у себя на кухне другую женщину, то та была бы совсем не похожа на миссис Дастон.

– Ты можешь унести его отсюда, Доминик. А мне пора уходить.

– Останьтесь, – прошу я. – Тут всего так много. – Я не хочу, чтобы она вернулась в пустой дом.

Она поднимает руку.

– У меня заседание цветочного комитета, – говорит миссис Дастон. – Надо обсудить важные решения об украшении на пасху.

– А, ну да.

– Увидимся завтра, Доминик?

– Обязательно, миссис Дастон. Asante.

– Karibu, – гордо отвечает она, и ее ресницы трепещут, как у молоденькой девушки.

Я провожаю ее до двери.

– Спасибо, – говорю я. – Спасибо, что помогали Доминику.

– О, все удовольствие досталось мне, – настаивает она. – Он такой милый.

Продвижение от «милашки» до «милого», думаю я. Доминик, безусловно, покорил всех этих дам.

Возвращаясь на кухню, я бросаю сумку на стул, затем иду обнять Доминика. Он пробует соус.

– Откуда это все?

– Мистер и миссис Кодлинг-Бентем, – объясняет он. – Я весь день работал у них в саду. Они дали мне цыпленка и овощи. А яблочный пирог испекла миссис Дастон.

– Я скоро буду толстой, как свинья. – Проблема со всеми этими кулинарными изысками, которые Доминик будто притягивает к себе, заключается в том, что он-то их не ест. Поэтому мне приходится быть вежливой и съедать все самой.

– Думаю, пирог надо положить в морозилку для другого раза. – Я уверена, что Майку понравился бы кусочек.

– Я не знал, что делать с цыпленком и овощами. Майк был на работе, и я спросил совета у миссис Дастон. А она настояла, что приедет и поможет.

– Могу себе представить.

Доминик начинает смеяться.

– Скоро все женское население Бакингема будет у твоих ног.

– Не все, – отвечает он. – Твоей подруге Нине я еще не нравлюсь.

– Понравишься, – уверенно говорю я. – Коллеги по салону пригласили нас с тобой покататься на сноуборде в пятницу вечером. Хочешь пойти?

– Я не знаю, что такое сноуборд, – озадаченно говорит он.

– Будет весело. Что-то новое для тебя.

– Если ты думаешь, что это хорошо, то я хотел бы попробовать. – Он пожимает плечами.

– Послушай, не дадим этому ужину подгореть. Миссис Дастон спустила бы с тебя семь шкур.

– Как это?

– Ну, это поговорка такая. Пойду, переоденусь, пока ты накроешь на стол.

Я бегу наверх и быстро надеваю тренировочный костюм, обещая себе, что повешу одежду сразу после еды.

Когда я возвращаюсь, Доминик уже ставит на стол тарелки. На моей – сочная куриная грудка, хрустящий жареный картофель, морковь с маслом и кучка капусты. А у моего возлюбленного лишь пара ломтиков цыпленка и ложка соуса.

– Ты должен попробовать и остальное, – говорю я, начиная есть. – Миссис Дастон права, ты очень хороший повар.

– О, забыл, – говорит Доминик, вскакивает из-за стола и направляется к холодильнику. – Мистер Кодлинг-Бентем дал мне еще и это. – Он ставит на стол бутылку Боллинже[70].

– Ух ты, шампанское. И очень хорошее. – Внезапно я чувствую себя легко и беззаботно. – Откроем?

Доминик кивает.

– Ты когда-нибудь открывал шипучку?

– Нет, никогда.

– Ну, давай я покажу тебе. – Я встаю рядом с ним, снимаю фольгу, разматываю проволоку, а потом пошевеливаю пробку, пока она не выскакивает с негромким хлопком. – Это надо делать вот так. Тогда пробка не сделает выбоины в потолке. – Я беру два бокала и наливаю шампанское. – Только попробуй, – говорю я Доминику. – От крошечного глотка ничего плохого не случится.

Доминик с опаской подносит стакан к носу.

– От пузырьков щекотно.

– Мы должны произнести тост.

Я приближаю свой бокал к его бокалу.

– За нас, – говорю я.

– За нас, Просто Дженни, – эхом отзывается Доминик.

И, потягивая холодное пенящееся вино, я становлюсь совсем легкомысленной.