Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы

Приникли к молодцам, кого почтил беседой
Славнейший из вождей, что населяли ад
Героями и в мир несли с любой победой
Мрак и отчаянье – столетия подряд.
О, глупый род людской! «Иным примерам следуй» —
Тебе твердили. Зря! Ты славным лаврам рад,
За чей единый лист, quasi-бессмертный, тратишь
Ты силы лучшие и морем крови платишь!

Здесь Кашкин (очень неудачно) ругал Шенгели за то, что Суворов оказался одним из «вождей, что населяли ад героями и в мир несли с любой победой мрак и отчаянье» (хотя у Байрона ровно это и написано). Гнедич совершенно убирает это место.

Песнь 7, строфа 77:

Байрон

Suwarrow, – who but saw things in the gross,
Being much too gross to see them in detail,
Who calculated life as so much dross,
And as the wind a widowd nation’s wail
And cared as little for his army’s loss
(So that their efforts should at length prevail)
As wife and friends did for the boils of Job, —
What was’t to him to hear two women sob?

Гнедич

Суворов не любил вникать в детали,
Он был велик – а посему суров;
В пылу войны он замечал едва ли
Хрип раненых и причитанья вдов;
Потери очень мало волновали
Фельдмаршала в дни яростных боев,
А всхлипыванья женские действительно
Не значили уж ничего решительно!

Шенгели

Суворов же всегда всё мерил крупно, – сам
Он слишком крупен был, чтобы входить в детали;
Жизнь мелочью считал; несчастным племенам
Внимал не более, чем вою ветра в дали;
Он погибать своим предоставлял войскам
(Лишь бы они ему победу одержали),
Как Иову друзья на гноище его.
Что ж для него был плач двух женщин? – Ничего!

Здесь Кашкин обвинял Шенгели в том, что Суворов у него «погибать своим предоставлял войскам, лишь бы они ему победу одержали». У Гнедич Суворов тоже получился суровым (правда, не столь эгоистичным), но потерялось сравнение с Иовом. Кроме того, в двух заключительных строках октавы Гнедич размер меняется с пятистопного ямба на шестистопный.

Интересно, что оба переводчика польстили Суворову (Шенгели – не справившись с оригиналом и, видимо, сам не осознавая, что льстит; Гнедич – вероятно, намеренно), передавая байроновское «gross» словами «крупен» или «велик». В Большом Оксфордском словаре в статье «Gross» этой цитатой из Байрона иллюстрируется значение «lacking in delicacy of perception; dull, stupid», т. е. толстокожий, грубый, неотесанный, тупой.

Песнь 8, строфа 2:

Байрон

All was prepared – the fire, the sword, the men
To wield them in their terrible array.
The army, like a lion from his den,
Marchd forth with nerve and sinews bent to slay, —
A human Hydra, issuing from its fen
To breathe destruction on its winding way,
Whose heads were heroes, which cut off in vain
Immediately in others grew again.

Гнедич

Готово все для страшного парада:
И люди, и знамена, и штыки;
Как лев, наметив жертву из засады,
Готовы к истреблению полки.
Стоглавой гидрою, исчадьем ада,
Они ползут по берегу реки.
Пускай героев головы слетают, —
На место их другие вырастают.

Шенгели