Поверженный ангел(Исторический роман)

— А! — махнув рукой, досадливо воскликнул Волокита. — Будто без этого не венчают! Соберемся завтра утречком, как бы на помолвку, а тут священник. Согласны? Согласны. И все. Мария и оглянуться не успеет, как станет мадонной Беккануджи. А тогда уже все. Я своего не выпущу. — Он хихикнул. — Ну как, тестюшка, по рукам?

«А что, если и вправду — одним разом?..» — подумал синьор Алессандро. Эта мысль, неожиданная для него самого, поначалу даже казавшаяся смешной, тотчас потянула за собой целый рой других мыслей, до того простых и дельных, что оставалось только удивляться, как это они раньше не приходили ему в голову. Ну разве не было ему предостережения свыше, явившегося в образе этого чомпо Микеле ди Ландо, в чьих руках оказалась ниточка к его тайне, ревниво оберегаемой им от всех, даже от жены, — та злополучная записка, которую он поспешил предать огню. Тогда он со страхом подумал: «Боже, так Чекко жив, он не умер!»

Потом он успокоился. Слава богу, тот, кто нацарапал эту записку, сидит в Стинке, а оттуда выходят лишь ногами вперед. Эта мысль на какое-то время убаюкала его тревогу. И только сейчас он отчетливо осознал, что, как ни толсты стены тюрьмы, как ни глубоки ее подземные казематы, узник, пока он жив, может все же выбраться на свет божий, и тогда… тогда крах! Если же не мешкая, хотя бы и завтра, отдать Марию вместе с этими несчастными тремя сотнями флоринов влюбленному дураку, что сидит сейчас перед ним, тараща свои круглые глазенки, то всем его страхам конец. Тогда уже никто не посмеет спросить его, куда ушло приданое его воспитанницы, тогда это семейное дело будет касаться только его и Беккануджи. И всё, как любит говорить его будущий зятек.

— Ладно, будь по-твоему, — с добродушной усмешкой проговорил наконец синьор Алессандро. — Благословлю вас. Только уж о священнике и свидетелях сам позаботься. Мне и без того забот хватит.

Когда ошалевший от радости Волокита выбежал из дома, синьор Алессандро переоделся в домашнее платье и отправился на женскую половину. Постояв перед дверью, ведущей в покои мадонны Джертруды, он так и не открыл ее, махнул рукой и, пройдя до конца коридора, решительно вошел в комнату воспитанницы. Мария, задумавшись, сидела у открытого окна. Повернув голову на скрип двери и увидев на пороге синьора Алессандро, девушка вскочила со стула и прижалась к стене, испуганно глядя на своего воспитателя, появившегося в столь неурочное время.

— Что случилось, па? — пролепетала она.

— Ничего не случилось, — стараясь говорить как можно мягче, ответил синьор Алессандро. — Просто я зашел напомнить тебе, что пора спать. Завтра у нас торжественный день, и надо, чтобы ты хорошо выглядела.

— Торжественный день? — рассеянно пробормотала Мария. Снедаемая тревогой за Панцано, который впервые не сдержал слова, не пришел на свидание, обеспокоенная исчезновением служанки, она не поняла значения этих слов. — Где Аньола, па?

— Успокойся, с твоей Аньолой ничего не случилось, — с трудом сдерживая раздражение, отозвался синьор Алессандро. — Просто я посадил ее под замок.

— Господи, за что?

— И ты еще спрашиваешь! Разве не ты посылала ее, как какую-нибудь сводню, к этому рыцарю? Разве не ты с ее помощью, забыв девичий стыд, убегала к нему на свидания? До поры до времени я смотрел на все эти глупости сквозь пальцы, но сейчас, когда Панцано порвал с партией, когда его разыскивают по всему городу, всякая связь с ним грозит бедой всей нашей семье. Поэтому мне пришлось принять свои меры. Кстати, имей в виду, привратник, помогавший вам в ваших шашнях, уже не живет под нашей крышей.

— Святая мадонна, — пролепетала девушка, — где же он? Что с ним?

— С привратником? — насмешливо спросил синьор Алессандро. — Впрочем, я знаю, о ком ты говоришь. Признаться, мне все равно, где он. Думаю, удрал из города.

— Не может быть! — с горячностью воскликнула Мария.

— Все девушки в твоем возрасте думают одинаково, — с усмешкой проговорил синьор Алессандро. — Все вы воображаете, будто на вас свет клином сошелся. Не может быть! А что, скажи на милость, ему делать? Оставаться в городе — для него верная смерть. Впрочем, сейчас не время спорить об этом, — добавил он, направляясь к дверям. — Служанку я пришлю, она тебе понадобится. Как-никак завтра у тебя помолвка.

— Помолвка? С кем?

— С Луиджи Беккануджи, с кем же еще? — ответил синьор Алессандро и, притворив за собой дверь, направился к себе в студио.

Мария кинулась было вслед за ним, но тут силы оставили ее, и, упав на кровать, она залилась слезами. В таком положении и застала ее Аньола.

— Святая мадонна заступница! — воскликнула служанка, вбегая в комнату. — Что с тобой, монна Мария, кто тебя? Что случилось?

Глотая слезы, Мария поведала служанке обо всем, что узнала от синьора Алессандро.

Стоя на коленях перед кроватью, на которой, опустив голову, сидела Мария, ласково поглаживая ее по руке, Аньола, как ни старалась, ничего не могла придумать ей в утешение и от этого злилась и на себя и больше всего на синьора Алессандро, причинившего обиду ей самой и грозившего загубить жизнь ее хозяйки.