Поверженый король

В назначенное ребятами время Лобов подъехал к небольшому кафе, расположенному на трассе. Лобов вышел из автомашины. Кафе было полупустым, лишь за последним в ряду столом сидели трое ребят. Осмотрев зал, Лобов направился к столику, за которым сидели ребята.

— Привет, мужики — произнёс Лобов. — Я от Ефимова.

Он протянул руку и поздоровался с ребятами.

— Что тебя интересует? — спросил один из парней. — Косилки или просто волыны?

Лобов на секунду задумался, а затем произнёс:

— Всё будет зависеть от цены. Мне нужно много, и поэтому мне всё равно, лишь бы было много.

Ребята переглянулись между собой, по всей вероятности, прикидывая, за какую цену отдавать товар. Лобов встал из-за стола и направился к бару. Пока он покупал минеральную воду, ребята обговорили цену.

— Ну что? — спросил их Лобов. — Сошлись в цене или нет? Теперь показывайте свой товар.

Они вышли на улицу, и подошли к легковой автомашине. Один из них открыл багажник и откинул мешковину. В багажнике лежали несколько автоматов, снайперская винтовка. В стороне от этого в деревянном ящике было несколько пистолетов.

Они быстро сошлись в цене, и Лобов, отсчитав им несколько тысяч долларов США, перегрузил всё это добро в свою автомашину. Перед тем как разъехаться, Лобов обратился к главному из ребят.

— В следующий раз ты мне подготовь что-нибудь посолиднее, да и маслят положи побольше.

— Что конкретно тебя интересует? — спросил его главный из пацанов. — Может, у нас и нет подобного добра.

— Меня интересуют гранатомёты «Муха».

— Достать можно, но для этого нужно время. Думаю, что в течение месяца заказ будет исполнен.

— Вот и хорошо. Тогда до встречи, — пожав друг другу руки, они разъехались в разные стороны.

— Фомич, ты что, решил воевать с кем-то? — спросил его Батон. — Зачем тебе столько стволов?

— Если хочешь мира, всегда вооружайся. Сейчас время такое, люди уважают силу.

— Понятно, а мне ствол дашь? — спросил его Батон. — Я же вожу тебя, мало ли что может быть?

— Нет, Батон, ствол тебе ни к чему. Твоё дело — крутить баранку и поменьше лезть не в свои дела. Любопытство часто губит людей, запомни это. Меньше будешь знать, лучше будешь спать.

Батон надул губы, словно младенец, и замолчал.

Хорошо ориентируясь на местности, они миновали все посты милиции и въехали в город.

* * *

Челадзе мучила жажда. Оставленную накануне кружку с водой он случайно опрокинул в темноте. Вера в положительный исход этого дела таяла с каждой проведённой в подвале минутой. Он не знал, сколько времени он находится тут. Его слух обострился, и он уже безошибочно определял автомашину своих мучителей. Вот и сейчас он с чувством страха прислушивался к шуму подъезжавшего автомобиля. Судя по шуму двигателя, машина была другой, не той, что ежедневно приезжала к нему. Чувство надежды затеплилось у него в душе.

Лязгнул замок, и в помещение вошли человека три. Кто-то включил свет. Когда глаза Челадзе привыкли к свету, он вновь увидел перед собой лицо уже знакомого ему мужчины.

— Что скажешь, Челадзе? Хочешь умереть богатым? Дело твоё, только хоронить тебя никто не будет, потому что трупа твоего никто и никогда не найдёт. Был человек, и нет человека.

Мужчина повернулся к одному из приехавших вместе с ним молодому человеку.

— Пух, закатайте его в бочку и в Каму. Больше с ним возиться не стоит.

Из-за спины говорившего мужчины показался молодой парень со страшными глазами. Эти глаза были настолько безжалостные и безжизненные, что Челадзе показалось, что на него смотрит покойник, а не человек.

Парень схватил его за волосы и подставил к голове пистолет.

— Всё, всё! — закричал Челадзе. — Я подпишу всё, что Вы скажете, только уберите от меня этого человека.

— Сейчас мы поедем к нотариусу, где Вы подпишете все документы. Это будет передаточный акт на передачу мне пекарни, отказ от доли в колбасном цеху, а также заявление о признании долга Груздева лично за мной.

— Но у меня сейчас нет таких денег, чтобы погасить задолженность.

— Отдашь сколько есть. Потом вернёшь остатки. Я тебе не Груздев и прощать тебе долги не намерен. Ещё вот что, Челадзе, если вдруг решишь меня швырнуть и заартачишься у нотариуса, мы тебя живого закопаем в землю. Ты понял меня?

— Да, я всё понял, — произнёс он чуть не плача. — Я всё подпишу, только не убивайте меня.

— Пух, приведите его в порядок. Свозите к парикмахеру, приоденьте, и когда он будет готов, позвоните мне. Я подъеду к нотариусу, и всё там подпишем.

Челадзе под конвоем Пуха и ещё одного бойца поехал приводить себя в порядок.

Около трёх часов дня Челадзе подписал все документы по передаче имущества Лобову. Когда они выходили от нотариуса, Лобов напомнил ему о долге. Челадзе достал из кармана костюма несколько пачек долларов США и отдал их.

— Здесь половина, вторую половину верну через три месяца, — произнёс Челадзе.

— Хорошо, договорились, остальные отдашь через три месяца. Если ломанёшься в милицию, умрёшь сразу же на выходе из неё. Это я тебе гарантирую.

— Я не сумасшедший, чтобы бежать в милицию, — ответил Челадзе. — У меня семья, дети.

* * *